«ПЯТЬ ТРАВМ, КОТОРЫЕ МЕШАЮТ БЫТЬ САМИМ СОБОЙ» ЛИЗ БУРБО Глава 4 ТРАВМА — УНИЖЕННЫЙ

«ПЯТЬ ТРАВМ, КОТОРЫЕ МЕШАЮТ БЫТЬ САМИМ СОБОЙ»

ЛИЗ БУРБО

Глава 4

ТРАВМА — УНИЖЕННЫЙ

Посмотрим, что означает слово «унижение». Это действие, целью и/или результатом которого явля­ется грубое оскорбление, удар по собственному досто­инству или достоинству другого человека. Ближайшие синонимы этого слова — стыд, оскорбление, притес­нение, позор и др. Эта травма пробуждается и дает себя знать в ребенке в возрасте от одного до трех лет.

Я употребляю здесь слово «пробуждается», посколь­ку, напоминаю, моя теория основана на том, что мы рождаемся с уже принятым решением о том, какие травмы намерены излечить, даже если после рож­дения не сознаем этого.

Душа, пришедшая на Землю, чтобы излечить эту травму, притягивает к себе родителей, которые будут  ее унижать. Эта травма особенно прочно связана с физическим миром, с миром «иметь» и «делать». Она пробуждается во время осознания функций физичес­кого тела, то есть после года и до трех лет — период, в течение которого нормальный ребенок приучает­ся самостоятельно принимать пищу, ходить в туалет, соблюдать личную гигиену, разговаривать, слушать и понимать то, что ему говорят взрослые, и т. п.  Пробуждение травмы происходит в тот момент, когда ребенок почувствует, что один из родителей стыдится его или боится стыда, когда он, ребенок, ис­пачкался, когда что-то испортил (особенно при гостях или родственниках), когда плохо одет и т. д. Какими бы ни были обстоятельства, при которых ребенок почу­вствовал себя униженным, опозоренным, пристыжен­ным, недостойным на физическом уровне, его рана пробуждается и углубляется. Представь себе, например, малыша, который играет со своими какашками и ук­рашает ими всю кроватку или делает нечто подобное, не менее неприятное. Травма пробуждается, когда он слышит, как мама рассказывает папе о «маленькой грязной свинье». Даже грудной младенец способен уловить отвращение родителей и почувствовать стыд и унижение.

Мне крепко запомнился один случай из детства. Мне тогда было шесть лет, и я жила в монастырском пан­сионате вместе с другими девочками. Все мы спали в большой общей спальне, и одна малышка, случалось, просыпалась в мокрой постели; каждый раз после это­го монахиня заставляла ее обойти все классы и всем показать мокрую простыню. Позоря и унижая ее та­ким образом, монахиня ожидала, что конфуз больше не повторится. Все мы знаем, что такое «воспитание» только ухудшает ситуацию. У любого ребенка, которо­му предстоит лечить травму унижения, подобный опыт лишь усилит эту травму.

Свою чашу унижения несет и сексуальная сфера. Например, когда мама застает маленького сына за по­пытками мастурбации и восклицает: «Ах ты, маленькая скотина! Не смей этого делать!», ребенок чувствует себя гадким, опозоренным, а впоследствии у него неминуемо возникнут проблемы сексуального плана. Когда ребе­нок случайно увидит кого-то из родителей обнаженным и почувствует, что этому родителю неловко и что он старается спрятаться, то дитя, естественно, сделает вы­вод, что своего тела нужно стыдиться.

Опыт этой травмы ребенок переживает в различ­ных сферах в возрасте до трех лет, в зависимости от ситуаций, выпавших на его долю за этот период. Он испытывает унижение, когда чувствует чрезмерный контроль со стороны одного из родителей, когда посто­янно наталкивается на запреты физически действовать и двигаться так, как хочется. Посмотри только на ро­дителя, который бранит и наказывает своего ребенка за то, что перед самым приходом гостей он влез в лужу и испачкал праздничный костюмчик!

Унижение только усиливается, когда родители объяс­няют гостям причины маленького скандала. Подобные сцены могут убедить ребенка в том, что он отвратите­лен папе и маме. Унижение, стыд за собственное по­ведение становятся нестерпимыми. С другой стороны, нередко можно услышать, как люди, страдающие от травмы унижения, рассказывают о всевозможных за­претных вещах, которые они совершали в детстве или подростками; создается впечатление, что они искали и провоцировали такие обстоятельства, в которых ис­пытывали унижение.

В отличие от четырех других травм, которые пере­живаются с родителем своего или противоположного пола (или с лицом, играющим роль этого родителя), травма униженного чаще всего переживается с ма­терью. С отцом она переживается в тех случаях, когда именно он осуществляет контроль и выполняет функ­ции матери, показывая ребенку, как соблюдать чистоту, гигиену и т. п. Возможно также, что травма унижения связана с матерью в сфере сексуальности и гигиены, а с отцом — в вопросах учебы, умения говорить и слу­шать. В таких случаях приходится восстанавливать и улаживать отношения и с отцом, и с матерью.

Ребенок, переживающий опыт унижения, создает себе маску МАЗОХИСТА. Мазохизм означает такое поведение, когда человек испытывает удовлетворение и даже удовольствие от страданий. Он ищет мучений и унижений, обычно бессознательно. Он буквально орга­низует обстоятельства таким образом, чтобы доставить себе неприятности и наказать себя еще раньше, чем это сделают другие. Хотя я и говорила, что унижение и стыд, испытываемые мазохистом, находятся в сфере иметь и делать, он способен приложить все усилия, чтобы достичь уровня быть, особенно если этого ждут от него другие; но первый импульс его травме уни­женного дает то, что он делает или чего не делает, и то, что он имеет или чего не имеет. Я заметила также, что делать и иметь что-то являются или становятся его средствами компенсации травмы.

В дальнейшем, когда я буду использовать термин мазохист, помни, что я имею в виду человека, кото­рый страдает от унижения и носит маску мазохиста, чтобы избежать страдания, избежать переживания той боли, которая у него связана с унижением.

Я повторяю то, что уже говорилось в предыдущих главах. Человек может переживать опыт стыда и униже­ния и в том случае, если у него нет разбуженной трав­мы униженного. С другой стороны, мазохист может переживать опыт отвергнутого и чувствовать себя не столько отвергнутым, сколько униженным. Да, любому из пяти исследуемых здесь типов характера случается испытывать стыд; особенно стыдно им, когда их (или они сами себя) поймают на том, что они причиняют другим людям переживания, которых сами боятся. Вместе с тем, по-видимому, именно люди с травмой униженных испытывают стыд чаще других.

Здесь я хочу остановиться на различии между сты­дом и чувством вины. Я чувствую себя виноватой, когда нахожу плохим то, что сделала (или не сделала). Если же мне стыдно, то это значит, что я чувствую, что была неправа или некорректна в том, что сделала. Проти­воположной стыду является гордость. Если человек не горд собой, то ему стыдно, он обвиняет себя и хочет спрятаться, скрыться. Можно чувствовать себя вино­ватым и не испытывать стыда, но нельзя испытывать стыд и не чувствовать себя виноватым.

Перейдем теперь к физическому описанию маски мазохиста. Поскольку он считает себя низким, ниже других, нечистоплотным, бездушным, свиньей, то и выращивает большое, толстое тело, которого сам сты­дится. Толстое тело — это не мускулистое тело. Можно весить на двадцать килограммов больше своего «нор­мального» веса и не быть толстым; скорее, о таком че­ловеке скажешь, что он сильный, крепкий. Мазохист толст за счет излишнего жира. Его бочкообразное тело почти одинаково по толщине, что в профиль, что анфас. Другое дело человек сильный, мускулистый: даже со спины бросаются в глаза его широкие плечи — зна­чительно шире, чем все туловище в профиль; об этом теле никак не скажешь, что оно жирное или толстое. Это все в одинаковой мере относится и к мужчинам, и к женщинам.

Если толстыми, закругленными выглядят только некоторые части тела — например, живот, груди или ягодицы, — то это указывает на не столь сильную трав­му унижения. Маске мазохиста соответствуют и такие особенности: короткая талия, толстая, расплывшаяся шея, напряженность в области гортани, шеи, челюстей и таза. Лицо обычно округлое, глаза широко раскрыты и невинны, как у ребенка. Понятно, что наличие всех этих характерных физических признаков говорит об очень глубокой травме.

Я знаю по опыту, что травму униженного обычно труднее распознать и признать, чем любую другую. Я лично работала с сотнями мазохистов, особенно с жен­щинами, чья травма унижения была очевидной. Многим из них потребовалось около года, чтобы согласиться с тем, что они испытывают стыд или чувство унижения. Если ты находишь у себя физические, телесные при­знаки мазохиста, но не можешь обнаружить травму униженного, не удивляйся и дай себе время разобраться в этом. Между прочим, одной из характерных черт мазохиста является нелюбовь к скорости, поспешности. Ему действительно трудно действовать быстро, когда в этом возникает необходимость; ему становится стыд­но, когда он не может действовать так же быстро, как другие, — например, идти. Ему необходимо научиться давать себе право на свою, привычную скорость.

Кроме того, у многих людей довольно трудно рас­познать маску мазохиста, поскольку они научились контролировать свой вес. Если ты принадлежишь к той категории людей, которые легко набирают вес и округ­ляются, стоит им лишь ослабить контроль питания, то вполне возможно, что у тебя есть травма униженного, но в настоящий момент она скрыта. Ригидность, жест­кость, которая позволяет тебе контролировать себя, будет рассмотрена в шестой главе этой книги.

Поскольку мазохист стремится доказать свою солид­ность, надежность и не хочет, чтобы его контролирова­ли, он становится очень исполнительным и взваливает на себя массу работы. Ради этого он развивает могу­чую спину — она должна много вынести. Возьмем для примера женщину, которая, желая сделать приятное мужу, соглашается, чтобы свекровь жила вместе с ними. Через некоторое время свекровь заболевает; хозяйка считает себя обязанной ухаживать за ней. У мазохиста есть дар втягиваться в ситуации, в которых он должен кем-то заниматься, кого-то опекать, кому-то помогать. Он постепенно забывает о самом себе. Чем больше он  взваливает на свои плечи, тем больше становится его физический вес.

Всякий раз, когда мазохист, казалось бы, хочет сде­лать все для других, он на самом деле стремится создать себе как можно больше ограничений и обязанностей. Пока он помогает другим, он уверен, что ему нечего стыдиться, но очень часто потом испытывает унижение от того, что его использовали. Он почти всегда счита­ет, что его услуги не оценены по достоинству. Многие женщины-мазохисты любят жаловаться, что нет их сил больше, что хватит с них быть служанкой. Жалуются, но ничего не меняют: они не могут осознать, что сами себе создают неволю. Не один раз я слышала и такие высказывания: «После тридцати лет моей честной служ­бы администрация списала меня, как старую повозку!» Такого типа личности считают себя очень преданными и не чувствуют надлежащего признания. Обрати вни­мание на то, как подчеркнуто унижение в этой фразе. Нормальный человек скажет просто: «После тридцати лет службы меня сократили» — и не станет говорить о старой повозке.

Мазохист не осознает, что, делая все для других, он унижает их; он заставляет их чувствовать, что без него им не обойтись. Иногда мазохист даже специаль­но заботится, чтобы другие члены семьи и друзья убе­дились, что г-н Н. не смог без него обойтись, — и это объявляется в присутствии г-на Н., который, естест­венно, чувствует себя униженным вдвойне.

Мазохисту, прежде всего, следует понять, что ему нет нужды занимать так много места в жизни близких ему людей. Между тем он не замечает этой своей экспан­сии, поскольку чаще всего осуществляет ее утонченно и бессознательно. По этой же причине его физическое тело занимает все больше места. Оно толстеет про­порционально тому пространству, которое мазохист стремится занимать в жизни. Тело дано ему для того, чтобы отражать его верования. Когда мазохист узнает в глубине души, что он уникален и значим, ему больше незачем будет доказывать это другим. Признав себя, его тело перестанет стремиться занять так много места.

Кажется, что мазохист жестко контролирует себя, но его поведение мотивировано, главным образом, страхом стыда перед ближними или перед самим со­бой. Такой вид контроля принципиально отличается от того, который мы рассмотрим позже, когда пойдет речь о травме предательства. Мать-мазохистка склон­на, например, контролировать одежду, внешность, опрятность своих детей и супруга. Такая мама всеми способами добивается чистоты и аккуратности даже от совсем маленьких детей — в противном случае она испытывает стыд за себя в роли матери.

Поскольку мазохист — будь то мужчина или жен­щина — часто отождествляет себя (сливается) со своей матерью, то он готов на все, лишь бы не причинить ей стыда. Мать имеет огромное влияние на него, часто неосознанное и невольное. Он столь же неосознанно воспринимает мать как тяжелый и неизбежный груз — еще одна существенная причина для того, чтобы создать себе крепкую, надежную спину. Это влияние иногда продолжается и после смерти матери. Обычно ее смерть сопровождается у мазохиста чувством облегчения (да­же если это чувство вызывает у него стыд) — слишком обременительным был груз материнского контроля. Но окончательно этот контроль рассеется только тогда, когда травма унижения будет излечена.

Некоторым мазохистам смерть матери не только не приносит облегчения, но и вызывает, в силу их с ней отождествления, сильнейший кризис с приступами агорафобии (подробное описание см. в предыдущей главе). К сожалению, таким пациентам часто предпи­сывают лечение от депрессии; а поскольку истинная болезнь не лечится, то выздоровление затягивается надолго. Различие между депрессией и агорафобией подробно рассмотрено в моей книге «Твое тело гово­рит: люби себя!».

Мазохисту очень трудно выразить свои настоящие потребности и чувства, потому что с самого раннего детства он боится говорить — боится испытать стыд или заставить других испытать стыд. Родители ребенка-мазохиста часто говорили ему: все, что происходит в семье, никого не касается, и говорить об этом не следует ни с кем. Он должен держать язык за зубами. Постыдные ситуации и постыдные поступки членов семьи должны храниться в тайне. Не говорят, например, о дядюшке, который сидит в тюрьме, о члене семьи, попавшем в психиатрическую лечебницу, о брате-гомосексуалисте, о родственнике-самоубийце и т. п.

Один мужчина рассказывал мне, какой мучительный стыд переживал всю жизнь из-за того, что еще в детстве причинил матери жестокие страдания, воруя деньги из ее кошелька. Он не мог простить себе такое поведение в отношении матери, которая и без того ограничивала себя во всем ради детей. Он никогда никому об этом не рассказывал. Если представить себе сотни других подобных мелких секретов, то можно догадаться, по­чему у этого человека были проблемы с голосовыми связками и постоянное давление в горле.

Некоторые люди признавались мне, что им было очень стыдно за свои детские желания, когда они виде­ли, как их мать лишает себя самого необходимого. Они не осмеливались заговорить об этих желаниях, особен­но с матерью. Обычно мазохист доходит в этом пове­дении до той точки, где уже не чувствует собственных желаний, — столь сильны его опасения не понравиться маме. Он так хочет нравиться ей, что позволяет себе только те желания, которые ее обрадуют.

Мазохист обычно сверхчувствителен, малейший пустяк его ранит. Как следствие, он предпринимает все меры предосторожности, чтобы не ранить других. Кто бы из его близких, а особенно любимых, ни по­чувствовал себя несчастным, он уже считает себя отве­тственным за это. Он уверен, что должен был (или не должен был) делать или говорить то-то и то-то. Он не понимает, что столь активное внимание к проблемам и настроениям других людей не позволяет ему услы­шать собственные потребности. Среди пяти характе­ров мазохист меньше других прислушивается к своим потребностям, хотя довольно часто сознает, чего хочет. Пренебрегая собой, он таким образом обеспечивает себе страдания, а следовательно, продолжает подпитывать травму унижения и маску мазохиста. Он делает все для того, чтобы быть полезным. Это его способ скрыть от себя свою травму и уверить себя в том, что он не страдает от унижения.

По этой же причине мазохист часто становится признанным весельчаком, который всегда готов сме­шить других, выставляя себя объектом насмешки, насмехаясь над самим собой. Он очень экспрессивно излагает факты и ищет средства, чтобы сделать их смешными. Он не жалеет себя, играя роль мишени для чужих острот. Это мотивировано его бессознательным стремлением унизить, растоптать себя. И никто не догадывается, что под его шутками, возможно, скры­вается страх стыда.

Малейшую критику в свой адрес он воспринимает с чувством унижения и собственной никчемности. Но еще сильнее его способность к самоуничижению. Он умеет видеть себя намного более ничтожным, нику­дышным, чем он есть в действительности. Он не может всерьез поверить, что другие считают его самостоятель­ной и значимой личностью. Я заметила, что в его сло­варе очень употребительны слова «маленький», «нем­ножко»: «Не уделишь ли ты мне немножко времени?», или «У меня есть небольшая идейка», или «Подожди малень­ко». Он пишет маленькими буквами, ходит маленькими шагами, он любит крохотные автомобили, маленькие дома, маленькие предметы, маленькие кусочки еды и т. д. Если ты узнаешь себя в портрете мазохиста и если тебе трудно проследить за употреблением этих слов, я советую тебе обратиться к окружающим с просьбой понаблюдать за тобой и послушать твои повседневные разговоры. Нередко близкие люди знают человека на­много лучше, чем он сам знает себя.

Когда мазохист употребляет слово «толстый», то чаще всего для того, чтобы унизить себя. Когда он пачкается во время еды (что случается довольно часто), то говорит или думает при этом: «Какая же я большая свинья!» На одной вечеринке я оказалась рядом с дамой-мазохисткой; она была в очень красивом платье и даже решилась надеть свои самые роскошные украше­ния. Я сделала ей комплимент по поводу внешности, и она ответила мне: «А тебе не кажется, что я выгляжу, как толстая купчиха?»

Человек, страдающий от травмы униженного, часто бывает склонен во всем обвинять себя и даже брать на себя вину других людей. Это его способ быть хорошим. Мужчина-мазохист рассказывал мне, что когда его жена чувствует какую-либо вину, то охотно позволяет убе­дить себя, что не она виновата, а он, муж. Например, она отправляет мужа по магазинам и дает ему список, где забывает указать одну из постоянных еженедельных покупок. Он возвращается без этой покупки. Она ему говорит: «О чем ты думал? Ты же прекрасно знаешь, что мы покупаем это каждую неделю!» Он чувствует себя ви­новатым: он действительно не подумал об очевидном. Он не понимает, что она обвиняет за то, что сама забыла отметить покупку в списке. Даже когда она говорит: «Я забыла указать это в списке», он все равно злится на себя за то, что не подумал об этом.

Вот еще один пример женщины с подобным поведе­нием. Она едет в автомобиле и разговаривает с мужем, который сидит за рулем. Он отвечает жене на вопрос, переводит взгляд с дороги на нее и нарушает правила езды. Он обвиняет жену в том, что она его отвлекает. В подобных ситуациях жена считает, что ей следует извиниться перед ним. Когда мы анализируем с ней подробности инцидента, и я спрашиваю, действитель­но ли она вела себя неправильно, она понимает, что ее вины нет; но когда муж говорит, что виновата жена, она готова считать себя виноватой.

Эти примеры прекрасно иллюстрируют склонность мазохиста брать на себя вину за то, в чем он не вино­ват, и осуждать себя. Если человек берет на себя чужую вину и извиняется, это никогда и никаким образом не решает проблему: каждый раз ситуация повторяется, и он снова обвиняет себя.

Важно помнить, что другие люди никогда не могут заставить нас чувствовать вину, так как это чувство появляется только изнутри.

Мазохист часто испытывает чувство беспомощности с людьми, которых любит или которые близки ему. Ког­да на него сыплются обвинения (а он мастерски, хотя и невольно, вызывает эту реакцию), он стоит, раскрыв рот, и не знает, что сказать в свою защиту. Он винит себя. Он может так сильно страдать, что бросит все и убежит. Потом он будет искать оправдания и объясне­ния, стараясь восстановить спокойствие. Обвиняя себя, он, естественно, считает своей обязанностью уладить ситуацию.

Я не утверждаю, что только мазохист испытывает чувство вины. Каждый из пяти характеров переживает чувство вины, только по разным причинам. Мазохист, по любому поводу чувствуя себя униженным, больше других прибегает к различным ухищрениям и еще больше страдает от своей вины.

Большое значение для мазохиста имеет свобода — она для него означает, что он никому ничего не должен, что его никто не контролирует и что он делает что хо­чет и когда хочет. В юном возрасте он почти никогда не чувствовал себя свободным, особенно с родителями. Они всегда могли, например, помешать ему с кем-то дружить, пойти, куда хочется и т. п., а также принудить его к определенным обязанностям или работам по до­му, заставить заниматься младшими детьми. Впрочем, следует заметить, что чаще всего он сам себе устраивает различные обязанности и повинности.

Когда он свободен, когда чувствует, что никто не ставит ему палки в колеса, он расцветает, живет пол­нокровной жизнью, ему нет преград. В такой момент он хватает лишку, причем сразу во многих сферах. Он много ест, он закупает и готовит слишком много пищи, чрезмерно много пьет, делает больше всех, он слишком многим хочет помочь, без меры работает, без меры тратит и слишком много говорит, он считает, что чрезмерно богат. Осознав это поведение, он стыдится себя, он переживает унижение от замечаний и взглядов окружающих. Поэтому он боится этого своего состо­яния — он убежден, что натворит постыдных вещей в плане сексуальном, социальном, в покупках, визитах и т. п. Кроме того, он считает, что если занимается собой, то уже бесполезен для других. И опять пробуждается его пережитое в детстве унижение, когда он пробовал отказаться служить другим. По этой причине в теле мазохиста заблокировано большое количество энергии. Если бы он умел позволить себе такую нужную ему свободу и не испытывать при этом ни вины, ни стыла, его тело стало бы стройнее, избавившись от запасов блокированной энергии.

Таким образом, самый большой страх для мазохис­та — свобода. Он убежден, что не сумеет распорядить­ся своей свободой как следует. И бессознательно устраивает все так, чтобы не быть свободным; он практически всегда сам принимает такое решение. Он думает, что, принимая решения самостоятельно, он избежит конт­роля со стороны других людей, но его решения часто приносят противоположные результаты — еще больше ограничений и обязательств. Стремясь заниматься все­ми теми, кого он любит, он думает, что обеспечит себе свободу, поскольку сам все контролирует, но на самом деле он сам себя порабощает. Вот примеры.

Господин К. считает, что волен завести себе столь­ко подруг, сколько ему хочется, — и сразу создает себе кучу проблем: теперь ему необходимо так распо­рядиться своим временем, чтобы успевать побывать у каждой из них, и при этом, чтобы ни одна не знала бы о существовании других.

Господин Л. чувствует себя дома, как в тюрьме, из-за неусыпного контроля со стороны супруги. Он находит себе две или три дополнительные работы в вечернее время, чтобы избежать контроля. Он думает, что свободен, но фактически у него нет времени ни на развлечения, ни на собственных детей.

Госпожа М. осталась одинокой и, чтобы быть сво­бодной, покупает себе отдельный дом. У нее теперь нет времени на себя, так как на нее одну свалились все хозяйственные работы.

Все, что бы ни делал мазохист, стремясь освободить­ся в одной сфере, тут же оборачивается порабощением в другой. Кроме того, каждый день и каждый час он создает себе ситуации, в которых обязан выполнять работу, не отвечающую его потребностям.

Еще одно свойство мазохиста — умение наказы­вать себя, считая, что наказывает кого-то другого. Одна дама рассказывала мне, как она часто ссорилась с мужем из-за того, что он слишком любил погулять с друзьями, а ей уделял мало времени. Однажды, рас­сердившись, она воскликнула: «Если тебя раздражают мои слова, уходи!» Ему только того и надо было — он схватил плащ и убежал, а она еще раз осталась в оди­ночестве. Намереваясь наказать его, она наказала сама себя и осталась одна, а муж был только рад случаю сбежать из лома. Прекрасное средство для подпитки своей мазохистской субличности.

Мазохист обладает также даром самонаказания, осуществляя его раньше, чем это сделают другие. Он как бы хочет обрушить на себя первые удары кнута и таким образом подготовить себя к последующим. Эта ситуация возникает обычно тогда, когда он стыдится чего-то или боится испытать стыд перед другими. Ему настолько трудно доставить себе удовольствие, что даже если он находит радость в какой-либо деятельности или общении, то тут же обвиняет себя в том, что злоупо­требляет удовольствием. Мазохист делает все возмож­ное для того, чтобы его не считали любителем удоволь­ствий. Чем больше он карает себя за сластолюбие, тем сильнее жаждет сладкого его тело — и набирает вес.

Одна молодая мать как-то рассказывала мне: «Я пой­мала себя на том, что стараюсь не оставлять себе времени на удовольствия и устраиваю все так, чтобы не получать удовольствия от того, чем занимаюсь». Она добавила, что вечерами, когда муж и дети смотрят телевизионные пере­дачи, она нередко тоже останавливается, чтобы взглянуть на экран. Захваченная сюжетом, она так и стоит до конца передачи; она не позволяет себе присесть, ей кажется, что это будет означать, что она ленивая, плохая мать. Чувство долга очень развито у мазохистов.

Мазохист часто выступает посредником между двумя лицами. Он выполняет роль буфера в ссорах — это еще один повод вырастить на теле хороший защитный слой. Во многих ситуациях он умудряется оказаться козлом отпущения. Мать-мазохистка, например, вмешивается в диалог между отцом (или учителем) и детьми, вместо того чтобы учить детей ответственности. На службе ма­зохист выбирает такую должность, где чувствует себя обязанным всюду вмешиваться и все улаживать, чтобы все были счастливы. В противном случае обвиняет себя в бездеятельности; ему стыдно, так как он считает себя ответственным за счастье других.

Когда он берет слишком много на свои плечи, это становится видно по его телосложению. Плечи подни­маются все выше — их везде нужно подставлять, по­являются боли в спине. Тело сигнализирует также, что мазохист дошел до максимальной нагрузки. Его кожа словно натянута до предела, он зажат в своем теле, там больше нет места. В таком состоянии он и одежду выбирает слишком тесную. Кажется, что он слишком глубоко дышит, и одежда вот-вот затрещит по швам.

Если это твой случай, значит, твое тело пытается сказать тебе, что твою травму унижения давно пора лечить, потому что ты больше не выдерживаешь.

Внешний вид имеет большое значение для мазохис­тов, хотя нередко, глядя на их одежду, можно прийти к противоположному выводу. В глубине души они очень хотят красиво одеваться и красиво выглядеть, но не позволяют себе этого, считая своим долгом страдание. Когда мазохист одевается так, что тесное платье под­черкивает его жировые складки, это верный признак, что его травма очень серьезна. Он намеренно усиливает свои страдания. Если же он позволяет себе покупать по собственному вкусу красивую, качественную одежду нормальных размеров, значит, его травма находится на пути к излечению.

У мазохиста есть дар притягивать к себе ситуации и личности, которые унижают его. Вот несколько при­меров.

Г-жа А. привлекает мужчину, который становится невыносимым в компании, когда выпьет лишнего.

Г-жа Б. привлекает супруга, который бесконечно флиртует при ней с другими женщинами.

Г-н В. находит себе подругу, которая шокирует своей грубостью, особенно его коллег по работе.

У г-жи Г. постоянно пятна на одежде — либо от недержания мочи, либо от слишком обильных менструаций.

Г-н Д. и г-жа Е. имеют обыкновение пачкать свою одежду во время еды за общим столом: он роняет пищу на галстук, она — на декольте. Она поясняет, что ей мешают нормально есть ее большие груди. Она не хочет осознать, что привлекает к себе уни­зительные или постыдные ситуации для того, чтобы обнаружить свою травму. Множество раз я слышала от мазохисток, когда мне приходилось сидеть с ними за столом: «Какая же я толстая свинья, опять испач­калась!» Они очень стараются стереть пятно, но оно у них почему-то только увеличивается.

Г-н Ж. уволен, он идет за удостоверением безра­ботного; стоя в очереди, он обязательно увидит кого-нибудь из знакомых или коллег по прежней работе. Он старается спрятаться.

Только лица, страдающие от унижения, пережива­ют описанные выше ситуации таким образом. Дру­гие люди в подобных случаях могут чувствовать себя отвергнутыми, покинутыми, преданными, жертвами несправедливости.

Вот почему так важно помнить, что страдать тебя заставляет не то, что ты переживаешь, а твоя реакция на то, что ты переживаешь, обусловленная твоей неизлеченной травмой.

Очень знакомо мазохисту чувство отвращения. Он отвратителен сам себе или кому-то еще. Он создает себе ситуации, в которых будет переживать отвраще­ние. В этих ситуациях первая его реакция — отбро­сить, отвергнуть то, к чему он чувствует отвращение. Я знала многих мазохистов, мужчин и женщин, кото­рым были отвратительны их родители: мать грязная, толстая, ленивая или вульгарная; отец алкоголик, ку­рит беспрерывно, от него дурно пахнет, он водится с подозрительными типами или с чужими женщинами. И дети не приглашают к себе домой друзей, тем самым сужая круг своих знакомств.

До какой степени мазохисту трудно осознать и ощу­тить собственные потребности, можно увидеть по тому, как часто он делает для других то, чего не делает для себя. Вот несколько примеров.

Г-н И. помогает сыну покрасить дом, но у него нет времени покрасить собственную квартиру.

Г-жа К. очень аккуратно убрала и украсила дом для приема гостей, но оставаясь одна, она не делает этого, хотя и любит, когда в доме чисто и убрано. Она не считает себя достаточно важной персоной.

Г-жа Л. любит красиво выглядеть, она со вкусом одевается ради общества, но сама у себя дома наде­вает «лохмотья». Если кто-то неожиданно нагрянет, ей будет стыдно за свой вид и она попытается спря­таться.

Как и всякий душевно травмированный человек, мазохист делает все, чтобы не осознавать своего стра­дания: он слишком боится переживать боль, связанную с травмой. Но при этом он старается любой ценой со­хранить достоинство. Он часто употребляет выражения «быть достойным» и «быть недостойным». Он часто считает себя недостойным — недостойным любви, не­достойным уважения. А осудив себя как недостойного, он уже не заслуживает удовольствий — хуже того, он заслуживает страданий. Все это происходит, как пра­вило, бессознательно.

В сексуальной жизни мазохисту нелегко из-за соб­ственного стыда. Если вспомнить все табу, навязанные детям в процессе сексуального воспитания, то неуди­вительно, что на стыдливого человека сильнейшее влияние оказывают понятия греха, грязи, разврата, связанные с сексуальной жизнью.

Возьмем для примера ребенка, который родился у незамужней девушки. Если этого ребенка называют дитя стыда, травма просыпается очень рано — нас­только рано, что к зрелому возрасту она становится еще тяжелее. С самого момента зачатия это существо получает ложное представление о сексуальном акте.

Я знаю, что в наше время сексуальная жизнь стала намного свободнее, чем прежде; однако не строй себе на этот счет иллюзий. Все чаще и чаще девочки и маль­чики подросткового возраста страдают ожирением, и многим это мешает вести нормальную и приятную сек­суальную жизнь. Этот сексуальный стыд передается из поколения в поколение, и излечить его можно, только излечив травму унижения. За многие годы практики я убедилась, что почти все люди, страдающие травмой унижения, происходят из семей, все члены которых нуждаются в психологическом лечении сексуальной сферы. И притягиваются эти люди друг к другу не случайно.

Подросток-мазохистка склонна к жесткому сексу­альному самоконтролю — она боится причинить стыд своей матери, очень строгой на этот счет. Девочка усва­ивает, что секс отвратителен, и ей придется выполнять длительную работу над собой, чтобы избавиться от это­го верования. Одна школьница рассказала мне, какой стыд она пережила после того, как позволила целовать себя и касаться своего тела четырнадцатилетнему маль­чишке. На следующий день, в школе, ей казалось, что все на нее смотрят, что все знают, что она натворила.

А сколько девочек испытывают чувство унижения, когда у них наступают первые менструации и набухают груди! Некоторые девчонки пытаются даже перевязы­вать груди, не дать им расти большими.

Подросток-мазохист также чувствует над собой сексуальный контроль. Он очень боится быть застиг­нутым за мастурбацией. Чем больше он верит, что это постыдно, тем сильнее хочет прекратить эту практику и тем сильнее его тянет мастурбировать. Он также притягивает к себе унизительные и постыдные сексу­альные ситуации с родителями и друзьями. Обычно самые сильные унижения переживаются с матерью и девочками. Чем больше человек верит, что секс — дело постыдное и грязное, тем сильнее притягивает к себе сексуальные преследования и насилие, особенно в детстве и отрочестве. Ему так стыдно, что он не смеет никому об этих вещах говорить.

Многие женщины с различными уровнями мазо­хизма в характере рассказывали мне, как, набравшись немыслимой смелости, признавались матери, что их изводят сексуальными домогательствами или что они практикуют инцест; и что же они слышали в ответ? «Ты сама виновата, ты слишком сексуальна», или «Это ты его провоцируешь!», или «Конечно, ты сама этого добивалась». Такая материнская реакция способна толь­ко усилить чувство унижения, стыда, вины. И когда женщина сооружает себе добротную защиту в виде толстого слоя жира вокруг бедер, ягодиц и живота, то есть вокруг самой сексуальной части тела, у нее можно заподозрить страх перед сексуальностью, обусловлен­ный пережитым насилием.

Поэтому меня не удивляет, что многие девочки, а в последнее время и все больше мальчиков начинают толстеть именно в тот период, когда особенно ярко про­являются их сексуальные желания. Это хороший способ перестать возбуждать желание у других, избавиться от домогательств, а заодно (бессознательно) и лишить себя сексуального удовольствия. Многие женщины говорят мне: «Если бы у меня была красивая стройная фигура, я, наверное, изменяла бы мужу» или: «Вот оденусь привле­кательно, стану сексуальнее, и муж будет ревновать». Я установила, что большинство толстяков — и мужчи­ны, и женщины — очень чувственны. Поскольку они считают, что не заслуживают личного удовольствия, то и действуют таким образом, чтобы лишить себя всякой радости, в том числе и в сексуальной сфере.

Весьма вероятно, что у многих людей, страдающих от унижения, бывают галлюцинации, хотя они никогда не решаются об этом рассказывать — стыдно. Мазохисты не только чувственны, они также сексуальны. Они занима­лись бы любовью очень часто, если бы могли позволить себе делать все, чего им хочется, и, в особенности, если бы дали себе время осознать свои настоящие потреб­ности в этой сфере (как, впрочем, и в других). Я много раз слышала признания женщин в том, что, когда у них возникает любовное желание, они не смеют говорить об этом партнеру; для них это немыслимо — беспокоить другого ради собственного удовольствия.

Мужчина-мазохист тоже обычно не живет той сек­суальной жизнью, какой он желает. Он либо слишком робок в интимных отношениях, либо одержим ими и повсюду ищет их. У него нередко возникают проблемы с эрекцией или даже с преждевременной эякуляцией.

Когда мазохистская личность дает себе право любить секс и находит партнера (партнершу), с которым может позволить себе все, чего желает, ей все равно не уда­ется полное самозабвение; ей стыдно показать, что ей нравится в сексе, стыдно дать себе волю и, например, издавать звуки, показывающие, насколько ей приятны те или иные действия.

Исповедь оказалась еще одним источником стыда для тех, кого к ней принуждали в юности, — особенно для молодых девушек, которые должны были рассказывать о своих сексуальных проблемах мужчине; им полага­лось исповедоваться даже в дурных мыслях. Нетрудно представить, насколько мучительно было — особенно для девушки-мазохистки — сознаться в том, что она предавалась любви до замужества. Глубоко верующие еще больше стыдились БОГА, они считали совершен­но неприемлемым разочаровать Его, и рассказывать об этом священнику было чрезвычайно унизительно. Такое унижение оставляло глубокий отпечаток в душе, который не сглаживался в течение многих лет.

Серьезное усилие требуется от мазохиста — как мужчины, так и женщины, — чтобы при полном осве­щении обнажить свое тело перед новым возлюбленным. Они боятся своего стыда, когда партнер будет смотреть на них, — и это при том, что в глубине души именно мазохисты ищут и испытывают самое острое удоволь­ствие от собственной наготы — когда им удается это себе позволить. Они очень чувственные по натуре, и чем крепче веруют, что секс — свинство, тем сильнее жаждут этого свинства в своей сексуальной деятельнос­ти. Возможно, это трудно понять не мазохистам, зато очень понятно тем, кто принадлежит к этой категории. Впрочем, это же относится и ко всем другим типам характера. Нужно пережить опыт душевной травмы, чтобы понять это по-настоящему.

Вот перечень типичных болезней и недомоганий мазохиста:

·                Очень часто отмечаются боли в СПИНЕ и ощу­щение тяжести на ПЛЕЧАХ, потому что мазохист слишком много взваливает на себя. Боль в спине обусловлена преимущественно его чувством нес­вободы. Боль в нижней части спины связана, как правило, с материальными проблемами, в верх­ней — с эмоциональной сферой.

·                У него могут возникнуть заболевания ДЫХАТЕЛЬ­НЫХ ПУТЕЙ, когда его удушают чужие пробле­мы.

·                Часто случаются неприятности с НОГАМИ и СТУП­НЯМИ — ВАРИКОЗЫ, РАСТЯЖЕНИЯ, ПЕРЕЛО­МЫ. Когда он боится, что не сможет передвигаться, то навлекает на себя физические неприятности, ко­торые действительно не дают ему передвигаться. Нередко нарушается работа ПЕЧЕНИ, так как он чрезмерно озабочен проблемами других людей. Боли в ГОРЛЕ, АНГИНЫ и ЛАРИНГИТЫ — неми­нуемые спутники мазохиста, потому что он посто­янно сдерживает себя, когда ему хочется что-нибудь сказать, а особенно — спросить.

·                Чем труднее ему осознать свои нужды и заявить о своих требованиях, тем выше у него вероятность заболевания ЩИТОВИДНОЙ ЖЕЛЕЗЫ.

·                Кроме того, неумение слышать собственные по­требности часто провоцирует ЧЕСОТКУ, КОЖ­НЫЙ ЗУД. Известно, что выражение «Мне так и чешется...» означает «Мне страшно хочется...», но мазохист подавляет свое желание — ему стыдно желать собственного удовольствия.

·                Еще одна физическая проблема, которую я часто наблюдаю у людей мазохистского типа, — плохая работа поджелудочной железы и, как следствие, ГИПОГЛИКЕМИЯ и ДИАБЕТ. Эти болезни про­являются у лиц, которые с трудом позволяют себе сласти и удовольствия, а если и позволяют, то их мучит чувство вины и унижения.

·                Мазохист предрасположен к СЕРДЕЧНЫМ ЗАБО­ЛЕВАНИЯМ, потому что недостаточно любит себя. Он не считает себя настолько значимым существом, чтобы доставлять себе удовольствие. Сердечная сфера у человека прямо связана с его способностью получать удовольствие, радоваться жизни.

·                Наконец, твердо убежденный в неизбежности стра­дания, мазохист довольно часто обрекает себя на ХИРУРГИЧЕСКОЕ ВМЕШАТЕЛЬСТВО.

Хочу напомнить, что все перечисленные болезни подробно описаны в моей книге «Твое тело говорит: люби себя!».

Если ты сталкиваешься с одной, а тем более с нес­колькими из этих физических проблем, высока веро­ятность того, что они вызваны повелением, которое диктует твоя маска мазохиста. Эти болезни могут поражать и людей с иными типами травм, но чаще других они встречаются, очевидно, у лиц, страдающих от унижения.

Что касается питания, то здесь мазохист обычно впадает в крайности. Он может заглатывать огромные порции, но может есть и крохотными кусочками, что­бы убедить себя, что ест мало (ему стыдно). Впрочем, маленьких кусочков оказывается очень много, так что в итоге он все-таки переедает. У него бывают минуты волчьего голода, и тогда он ест тайно, однако по-насто­ящему не осознает, что он ест. Он хватает пищу стоя, например, прямо с кухонного стола. Ему кажется, что так он съест меньше, чем сидя за столом. Пищу пред­почитает плотную, жирную.

Обычно он испытывает сильное чувство вины и сты­да за неразборчивость в еде, особенно за пристрастие к продуктам, от которых, как считается, полнеют (шо­колад). Одна участница моих курсов рассказывала, что самые трудные минуты переживает в бакалейном отделе магазина: когда она подходит к кассе и перебирает все лакомства в своей корзине, ей становится очень стыд­но — что подумают о ней люди в очереди! Она уверена, что они называют ее про себя «толстой свиньей».

Если мазохист считает, что слишком много ест, это никак не способствует уменьшению его веса: как тебе известно, с нами всегда происходит то, во что мы верим. Чем больше человек верит и чувствует, что виноват в переедании, тем больше веса прибавит ему съеденная пища. Если другой человек съедает много и не прибавляет в весе, это означает, что у него совсем иная внутренняя установка, другое верование. Ученые говорят, что у этих двух людей различный метаболизм. Конечно же, существуют различные типы метаболизма, различные системы желез внутренней секреции, и все это отражается на физическом теле, но я остаюсь при своем убеждении: именно система верований опреде­ляет систему желез, тип метаболизма и тип пищевари­тельной системы, а не наоборот.

К сожалению, пища для мазохиста является сред­ством компенсации. Это его спасательная соломинка, его попытка вознаградить себя. Если он начнет делать это другими средствами, у него уменьшится потреб­ность утолять свою боль пищей. И обвинять себя за переедание ему не следует, ибо до сих пор оно действи­тельно спасало его, оно помогло ему выжить.

Согласно статистическим данным, 98 % людей, ко­торые переходят на специальную диету для похудения, восстанавливают прежний вес, к тому же с небольшой добавкой, вскоре после возвращения к обычному пита­нию. Ты замечал, что лица, желающие похудеть, говорят обычно, что они хотят потерять вес или что они по­теряли столько-то килограммов? Человеку свойственно использовать все возможности, чтобы найти потерян­ное. Поэтому я советую употреблять слово «похудеть» вместо «терять вес».

Я заметила также, что после многочисленных диет те, кто часто терял и восстанавливал вес, все с большим и большим трудом его сбрасывают и все легче набира­ют снова. Складывается впечатление, что физическое тело утомляется от работы, к которой его принуждают. Намного разумнее примириться с этим весом и занять­ся работой над травмой унижения, как это описано в последней главе настоящей книги.

Для того чтобы полнее осознать свою травму уни­женного, мазохист должен увидеть, до какой степени он стыдится себя и других и сколько других людей ис­пытывали стыд за него. Кроме того, он должен осознать все те многочисленные случаи, когда сам себя унижал, сам себе не давал поднять голову, считал себя недостой­ным. Так как мазохист часто склонен к крайностям, он вначале, как правило, не видит и не признает никаких постыдных ситуаций, а потом видит их неимоверное количество. Когда наступает эта последняя стадия, его первой реакцией является шок от картины стыда и унижений, но затем он смеется над собой. Это начало выздоровления. Еще один способ осознания — выяс­нить, не из тех ли он мазохистов, которые постоянно стремятся взвалить на свои плечи побольше чужих обязанностей и ответственностей.

Если ты находишь у себя травму унижения, помни, что в первую очередь и главным образом тебе надлежит работать на уровне психики, души, то есть освободить себя от душевной травмы униженного. Если же ты работаешь только на физическом уровне, тщательно контролируя себя, чтобы похудеть или не толстеть, значит, ты не в согласии с планом твоей жизни и должен будешь перевоплотиться снова — быть может, в еще более толстое тело. Пока ты здесь, разумнее сделать все возможное, чтобы освободить свою душу.

Важно понять, что твой отец или твоя мать тоже переживают свою травму унижения. Они переживают ее с родителем того же пола, что и ты. Если сумеешь открыть в себе сострадание к родителю, переживающе­му эту травму, тебе и самому станет легче.

Не забывай, что основная причина травмы заключа­ется в неспособности простить себе то, что причинил себе сам, и то, что заставил пережить других. Нам трудно прощать себя, ведь обычно мы не сознаем своего само­осуждения. Чем тяжелее твоя травма униженного, тем вернее указывает она, что ты сам себя унижаешь, срав­нивая себя с другими и сгибаясь перед ними, или что ты унижаешь других, стыдясь за них или пытаясь все делать за них. Мы упрекаем других во всем том, что сами делаем и чего не желаем замечать. По этой причине мы притягиваем к себе личности, которые показывают нам, как мы поступаем с другими и с самими собой.

Я упоминала выше, что маску мазохиста труднее распознать и признать, чем любую другую. Если ты находишь у себя только физические характеристики этой маски, но не видишь других, я советую тебе пе­речитать эту главу несколько раз в течение ближайших месяцев. Постепенно в памяти всплывут ситуации, в которых ты пережил стыд и унижение. Важно дать себе время, необходимое для признания этой травмы в собственной душе.

Напомню, что признаки и формы поведения, описан­ные в этой главе, проявляются только в том случае, если человек носит маску мазохиста, стараясь таким способом избежать страданий униженного.

В зависимости от тяжести травмы и интенсивнос­ти боли, эта маска может надеваться лишь на несколько минут в неделю либо практически не сниматься.

Типичные для мазохиста формы поведения дикту­ются страхом повторного переживания травмы уни­жения. С другой стороны, вполне возможно, что ты узнаешь себя в некоторых, но не во всех описанных здесь формах поведения. Наличие одновременно всех признаков у одного человека практически невозможно. Каждая из травм, описанных в этой книге, обусловли­вает соответствующие внутренние установки и формы поведения. Каждой травме соответствуют свои особен­ности мышления и чувств, манеры говорить и действо­вать — все вместе они определяют реакцию личности на все происходящее в ее жизни. Личность в состоянии реакции не уравновешена, не сосредоточена в своем сердце и не может знать ни благополучия, ни счастья. Вот почему так важно осознавать мгновения, когда ты являешься самим собой, и отличать их от мгновений, когда ты реагируешь. Достигнув такого осознания, ты обретаешь возможность стать хозяином своей жизни, а не позволять своим страхам управлять ею.

Целью этой главы было помочь тебе осознать твою травму униженного. Если ты узнал себя в описании этой травмы, то в последней главе найдешь всю ин­формацию, которая понадобится тебе, чтобы излечить травму, стать самим собой и не думать больше, что жизнь наполнена муками униженных.

Если ты не находишь у себя этой травмы, я сове­тую тебе обратиться к тем, кто тебя хорошо знает, и убедиться, что они согласны с тобой. Я уже говорила, что травма униженного может быть совсем неболь­шой; в этом случае ты найдешь у себя лишь отдельные ее признаки. Напомню также, что в первую очередь следует полагаться на физические признаки, посколь­ку физическое тело никогда не лжет, в отличие от нас самих — мы умеем очень легко обманывать себя.

Если ты обнаружишь эту травму у кого-то из окру­жающих, не пытайся переделывать этого человека. Лучше используй все, чему ты научился в этой книге, чтобы проявить к нему больше сочувствия, лучше по­нять его реактивное поведение. Не пересказывай эту книгу своими словами; пусть лучше те, у кого появится интерес к этой теме, прочтут ее сами.

Характеристики травмы УНИЖЕННОГО

Пробуждение травмы: В период от одного до трех лет, с родителем, который занимается физическим развитием ребенка (обычно это мать). Недостаток свободы. Чувство унижения из-за контроля со стороны этого родителя.

Маска: Мазохист.

Тело: Толстое, округлое, низкий рост, толстая плотная шея, напряженность в области горла, шеи, челюстей и таза. Лицо круглое, открытое.

Словарь: «достойный», «недостойный», «маленький», «тол­стый».

Характер: Часто стыдится себя или других или боится вызвать стыд у других. Не любит быстрой ходьбы. Знает свои потребности, но не прислушивается к ним. Много взваливает на свои плечи. Прибегает к контролю, чтобы избежать стыда. Считает себя неопрятным, бессердеч­ным, свиньей, хуже других. Склонен к слиянию. Устра­ивается так, чтобы не быть свободным, поскольку «быть свободным» для него означает «быть несдержанным». Когда он несдержан, то боится переступить черту дозво­ленного. Любит роль матери. Чрезмерно чувствителен. Наказывает себя, полагая, что наказывает кого-то друго­го. Стремится, хочет быть достойным. Часто испытыва­ет отвращение. Повышенная чувственность сочетается со стыдом в сексуальном поведении, не считается со своими сексуальными потребностями. Отыгрывается в еде.

Больше всего боится: Свободы.

Питание: Любит сытную, жирную пищу, шоколад. Прожор­лив или, наоборот, ест маленькими порциями. Стыдится покупать для себя и употреблять «лакомства».

Типичные болезни: Боли в спине, плечах, горле, ангины, ларингиты, заболевания дыхательных путей, ног, ступ­ней, варикозы, растяжения связок, переломы, наруше­ния функций печени, щитовидной железы, кожный зуд, гипогликемия, диабет, сердечные заболевания.