ПОРОХОМ ПРОПАХНУВШИЕ СТРОКИ ИЗ-ПОД ОБСТРЕЛА ВЫНЕС НА РУКАХ (С.Орлов) Сценарий мероприятия ко Дню Победы о молодых поэтах – участниках Великой Отечественной войны для людей пожилого возраста

 

картинка из книги

ПОРОХОМ ПРОПАХНУВШИЕ СТРОКИ ИЗ-ПОД ОБСТРЕЛА ВЫНЕС НА РУКАХ (С.Орлов) 

Сценарий мероприятия ко Дню Победы о молодых поэтах – участниках Великой Отечественной войны для людей пожилого возраста

МИХАИЛ ЛЬВОВ

ВЫСОТА

М.Г.Фомичёву

Комбату приказали в этот день

Взять высоту и к сопкам пристреляться.

Он может умереть на высоте,

Но раньше должен на неё подняться.

И высота была взята,

И знают уцелевшие солдаты –

У каждого есть в жизни высота,

Которую он должен взять когда-то.

А если по дороге мы умрём,

Своею смертью разрывая доты,

То пусть нас похоронят на высотах,

Которые мы всё-таки берём.

1944

 

(Далее: стихи заранее выбирают и читают по ходу рассказа участники мероприятия – активная группа.)

 

Принято считать, что творчество поэтов, носивших в молодости армейские шинели, ограничивается темой войны, замыкается в рамках военного четырёхлетия. Нет ничего ошибочнее этого суждения.  И если они возвращаются к истокам своего поколения, то делают это во имя более глубокого постижения наших сегодняшних чаяний и забот. И наоборот, их лирика военной поры обладает неподвластной времени эмоциональной силой, действенностью для читателей иной судьбы, иного жизненного опыта и призвания.

 

Для поэтов, младших ровесников Октября, война сразу же предстала в каске немецкого автоматчика, в грохоте танковых колонн Гудериана, в гибели пограничных городов и сёл.

 

Действительность оказалась столь напряжённой и грозной, а события развёртывались столь стремительно, что прямой долг, прямое назначение – быть человеком с ружьём, воином, защитником Родины – оттеснили на первых порах все литературные планы и замыслы. Громадный, дышащий огнём и кровью материал, основанный на личных переживаниях, не укладывался ни в какие прежде выработанные формулы, не вызывал привычных ассоциаций и сравнений, надо было уловить, запечатлеть своё душевное состояние и состояние своих товарищей по окопу.

 

Известно, что молодости свойствен эгоцентризм, болезненное отношение ко всяким попыткам вмешательства в личную жизнь. Понятия долга, ответственности перед другими далеко не сразу превращаются в твёрдые жизненные убеждения. Железные законы военного времени не оставляли ни малейшей возможности для постепенного воспитания восемнадцатилетних юнцов: с них  спрашивалось по большому счёту, им надо было незамедлительно держать экзамен на гражданскую и воинскую зрелость. Не все в равной степени были подготовлены к этому экзамену. Вот почему часто, прежде всего, шла ломка наивных представлений о самом себе, о своих правах и обязанностях, о своей независимости от общества. И одновременно – кристаллизация новых убеждений, стремительный рост самосознания.

 

Со строк из известного стихотворения Константина Симонова  «Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины…» мы начинаем сегодня разговор о поэтах – участниках Великой Отечественной войны, очевидцах и свидетелях страшных, по-человечески не логичных событий, отражённых в стихах и поэмах.

 

Не знаю, как ты, но меня с деревенскою

Дорожной тоской от села до села,

Со вдовьей слезою женскою

Впервые война на просёлках свела.

 

1

Человек – личность – общество – вот самый чувствительный нерв в поэзии АЛЕКСАНДРА МЕЖИРОВА. Его сверстник и современник «с другими со всеми, неокрепший ещё, под  тяжёлое время подставил плечо». «Человек, а не винтик!» - считает Межиров важным уточнить главное назначение своего героя и личное отношение  к нему.

 

Многие, вероятно, помнят стихотворение А.Межирова  «Музыка». Идея его опять-таки в единении всего народа перед лицом смертельной опасности. В дни войны, когда «через всю страну струна натянутая трепетала» … «Одной-единой страсти ради»! Не эта ли страсть подымала и подымает поэта, когда он берётся за перо! Не это ли чувство товарищеской поддержки, чувство локтя, чувство единения с «другими», созревало в поэте в годину тяжёлых испытаний и фронтовых тягот!

 

АЛЕКСАНДР МЕЖИРОВ

МУЗЫКА

Какая музыка была!

Какая музыка играла,

Когда и души и тела

Война проклятая попрала.

Какая музыка

во всём,

Всем и для всех –

не по ранжиру.

Осилим… Выстоим… Спасём…

Ах, не до жиру – быть бы живу…

 

Солдатам головы кружа,

Трёхрядка

под накатом брёвен

была нужней для блиндажа,

чем для Германии Бетховен.

 

И через всю страну

струна

натянутая трепетала,

когда проклятая война

и души и тела топтала.

 

Стенала яростно,

навзрыд,

Одной-единой страсти ради

На полустанке – инвалид

И Шостакович – в Ленинграде.

 

Так закладывались философские основы творчества военных поэтов.

 

Александр Межиров далёк от идеализации отношений, сложившихся во фронтовой обстановке. Он стремится  передать другим реально, доподлинно ощущения войны. Однако его воспоминания о войне пронизаны той же романтической увлечённостью, тем же страстным желанием быть достойным идеалов юности, быть «год от года честней и чище», что и сверстников-поэтов. Чем опытнее и старше, тем строже поэт относится и к себе и к своим творениям. Александр Межиров в 1986 году был удостоен Государственной премии СССР за книгу «Проза в стихах».

 

Была ли юношеская грусть, тоска по возвышенному, прекрасному в стихах поэтов фронтового поколения? Конечно! Всякой молодости свойственны эти чувства. Неистраченные душевные силы обостряли человеческое желание любви и счастья. Поэты-фронтовики были солдатами – это так, но они были и людьми. Они знали цену всему, в том числе и боли, щемящей тоске при мысли, что война жестока и ты, именно ты, молодой, полный сил и энергии, можешь погибнуть. Они не раз видели смерть. В прекрасном стихотворении Михаила Дудина «Соловьи», помеченным 1942 годом, рассказывается о смерти друга, о переживаниях и мыслях поэта.

 

…Нелепа смерть. Она глупа. Тем боле

Когда он, руки разбросав свои,

Сказал: «Ребята, напишите Поле:

У нас сегодня пели соловьи».

 

И сразу канул в омут тишины

Трёхсотпятидесятый день войны.

 

Он не дожил, не долюбил, не допил,

Не доучился, книг не дочитал.

Я был с ним рядом. Я в одном окопе,

Как он о Поле, о тебе мечтал.

 

И, может быть, в песке, в размытой глине,

Захлёбываясь в собственной крови,

Скажу: «Ребята, дайте знать Ирине:

У нас сегодня пели соловьи».

 

2

СЕРГЕЙ НАРОВЧАТОВ

Для Сергея Наровчатова война была и школой трудной, армейской выучки и «невиданной школой политики». Эту школу он проходил с 1939 года. Тогда студент Литературного института и ИФЛИ, увлечённый классической филологией, древнерусскими памятниками письменности, поэзией новейших времён, стал добровольцем лыжного батальона. В мае 1945 года – он уже капитан Советской Армии. В эти годы формировался его характер, складывались его убеждения поэта, солдата, коммуниста. Книжные представления о войне были развеяны её тогда, в 1939 году, в глубоком рейде по лесам Карелии.

 

Однако начало Отечественной войны потрясло даже его, недавнего бойца лыжного батальона, своей внезапностью, своей грандиозностью и стремительностью развития боевых действий.

 

В народе, указывая на родство двух людей, обычно говорят: «кровь сказалась». Впервые «кровь сказалась» у С.Наровчатова, когда он вырывался из окружения, когда увидел опустошённые, «казнённые» врагом города, сожжённые сёла. Как никогда прежде,   он глубоко и сильно почувствовал свою кровную принадлежность к русскому народу.

 

Поэт стремился использовать в творчестве многое из духовной культурной сокровищницы народа, накопленной веками и отражённой в языке:

 

В своей печали древним песням равный,

Я сёла, словно летопись, листал

И в каждой бабе видел Ярославну,

Во всех ручьях Непрядву узнавал.

 

Вражеское нашествие грозило самому существованию русского народа. И многим пришлось ещё глубже осмыслить такие понятия, как Родина, земля, жизнь, смерть, бессмертие, честь и бесславие..

Огромность и трагическую новизну этих понятий впервые осознал и молодой поэт Сергей Наровчатов:

 

От чёрного дня до светлого дня

Пусть крестит меня испытаньем огня,

Идя через вёрсты глухие,

Тобой буду горд,

Тобой буду твёрд,

Матерь моя Россия!

 

Торжественность, а точнее, полноглассность этих стихов оправданна: нельзя было иначе сказать людям, изнемогающим от голода, усталости, неизвестности, о самом главном – о русской земле.

 

Фронтовое окружение учило поэта «в человечье веровать сердце», ненавидеть фальшь, бессердечие, эгоизм, лицемерие. Он славит жизнь и её победу над смертью, он славит человеческую любовь и её победу над войной и разрушением. Не обесценить войне внутреннего мира человека – таков вывод многих стихотворений С.Наровчатого. в его стихах человек всегда остаётся человеком, современником. Этим стихам свойственна сила в преодолении страданий, нравственная сила.

 

В стихах С.Наровчатова «главное» - братское единомыслие и единочувствие. Именно этим братским единочувствием и единомыслием озарены стихи поэтов об освободительном походе в Европу.

 

Встреча с освобождёнными народами Европы, победная весна 1945 года – это вечно волнующая страница в истории нашего народа. Да нет, это не история, это наша сегодняшняя борьба за мир.

 

«Когда наши войска с боями перешли старые границы, с радостью и изумлением мы, фронтовики, вслушивались в славянскую – польскую, чешскую, болгарскую – речь… На первых порах именно она служила неопровержимым свидетельством старинного родства наших народов. Позже пришло убеждение:

 

То не слово врывается в слово:

От Урала и до Балкан

Крепнет братство грозное снова,

Многославное братство славян.

 

СЕРГЕЙ НАРОВЧАТОВ

ОБЛАКА КРИЧАТ

По земле поземкой жаркий чад.

Стонет небо, стон проходит небом!

Облака, как лебеди, кричат

Над сожженным хлебом.

 

Хлеб дотла, и все село дотла.

Горе? Нет... Какое ж это горе...

Полплетня осталось от села,

Полплетня на взгорье.

 

Облака кричат. Кричат весь день!..

И один под теми облаками

Я трясу, трясу, трясу плетень

Черными руками.

1941

 

СЕРГЕЙ НАРОВЧАТОВ

В ТЕ ГОДЫ

Я проходил, скрипя зубами, мимо

Сожженных сел, казненных городов,

По горестной, по русской, по родимой,

Завещанной от дедов и отцов.

 

Запоминал над деревнями пламя,

И ветер, разносивший жаркий прах,

И девушек, библейскими гвоздями

Распятых на райкомовских дверях.

 

И воронье кружилось без боязни,

И коршун рвал добычу на глазах,

И метил все бесчинства и все казни

Паучий извивающийся знак.

 

В своей печали древним песням равный,

Я сёла, словно летопись, листал

И в каждой бабе видел Ярославну,

Во всех ручьях Непрядву узнавал.

 

Крови своей, своим святыням верный,

Слова старинные я повторял, скорбя:

— Россия, мати! Свете мой безмерный,

Которой местью мстить мне за тебя?

1941

 

ЛЕВ ОШАНИН – поэт-фронтовик и песня «Дороги». Все поём…

ДОРОГИ

Эх, дороги...

Пыль да туман,

Холода, тревоги

Да степной бурьян.

Знать не можешь

Доли своей:

Может, крылья сложишь

Посреди степей.

Вьется пыль под сапогами

степями,

полями,

А кругом бушует пламя

Да пули свистят.

 

Эх, дороги...

Пыль да туман,

Холода, тревоги

Да степной бурьян.

Выстрел грянет,

Ворон кружит.

Твой дружок в бурьяне

Неживой лежит.

А дорога дальше мчится,

пылится,

клубится,

А кругом земля дымится —

Чужая земля!

 

Эх, дороги...

Пыль да туман,

Холода, тревоги

Да степной бурьян.

Край сосновый,

Солнце встает,

У крыльца родного

Мать сыночка ждет.

И бескрайными путями —

степями,

полями —

Всё глядят вослед за нами

Родные глаза.

 

Эх, дороги...

Пыль да туман,

Холода, тревоги

Да степной бурьян.

Снег ли, ветер

Вспомним, друзья.

...Нам дороги эти

Позабыть нельзя.

1945

 

Продолжаем знакомиться с поэтами-фронтовиками…

 

3

ВЛАДИМИР ЖУКОВ

Родился в 1920 году в Иваново-Вознесенске (ныне Иваново) в семье рабочего. Учился в Ивановском педагогическом институте. Воевал на Карельском перешейке зимой 1939/40 года. Участник Великой Отечественной войны. Автор многих книг стихов. Первую в Москве — «Эхо» — опубликовал в издательстве «Молодая гвардия». Лауреат Государственной премии РСФСР имени М. Горького.

 

Так уж сложилось, что доброту, любовь, нежность пришлось отстаивать жесточайшей ценой, и именно об этом говорит Владимир Жуков:

 

До чего же тих снег.

До чего же лих век.

 

Когда читаешь подряд фронтовые (независимо от дат написания) стихи Жукова, вдруг — даже с долей удивления — видишь, ощущаешь, как они наполнены любовью! К России, к женщине, к товарищам, которые рядом, и к тем, что только еще будут.

У кремлевской стены лежит Неизвестный солдат — наше дело как бы воскресить его в стихе, вернуть ему облик и сердцебиение, показать способами поэзии, каким он был, чем жил, почему именно ему удалось совершить Победу. Владимир Жуков ведет поиск не вширь, а вглубь. Вот его стихотворение — всего пять строк, не нуждающихся, по-моему, ни в комментариях, ни в расшифровке. Он говорит о неизвестном нам пулеметчике, и тут дело не в том, что пулеметчиком был и сам автор; просто он очень емко и точно рассказал о себе как поэте и человеке.

 

С железных рукоятей пулемете

он не снимал ладоней в дни войны...

Опасная и страшная работа.

Не вздумайте взглянуть со стороны.

 

Владимир Жуков принадлежит к тем поэтам, которые пишут лишь о том, что они точно, досконально знают. То, что происходит в его стихах, начисто лишено выдумки. Я привел эти стихи из-за их точности. Точности событий, рисунка, интонации, доброго — не без хитринки — юмора, вообще присущего Владимиру Жукову.

 

Вот как вчера, вот как сейчас,

не ты — другой однажды выйдет

на этот взгорок из болот,

и все по-своему увидит,    

и      все по-своему услышит,    

и      все по-своему поймет...    

И      в сотый раз стихи напишет

о      том, как иволга поет.

 

Вот за что дрался с врагом, был смертельно ранен и чудом выжил пулеметчик Владимир Жуков!

ВЛАДИМИР ЖУКОВ

МАМА

В проломах стен гудит и пляшет пламя,

идет война родимой стороной...

Безмолвная, бессонная, как память,

старушка мать склонилась надо мной.

 

Горячий пепел жжет ее седины,

но что огонь, коль сын в глухом бреду?

Так повелось, что мать приходит к сыну

сквозь горький дым, несчастья и беду.

 

А сыновья идут вперед упрямо,

родной земле, как матери, верны...

Вот потому простое слово «мама»,

прощаясь с жизнью, повторяем мы.

1943

 

ВЛАДИМИР ЖУКОВ

МЫ ПРОСИМ ОБ ОДНОМ ТЕБЯ, ИСТОРИК

Был отступленья путь солдатский горек,

как горек хлеба поданный кусок...

Людские души обжигало горе,

плыл не в заре, а в зареве восток.

 

Рев траков над ячейкой одиночной

других сводил, а нас не свел с ума.

Не каждому заглядывали в очи

бессмертье и история сама.

 

Пошли на дно простреленные каски,

и ржавчина затворы извела...

Мы умерли в болотах под Демянском,

чтоб, не старея, Родина жила.

 

Мы просим об одном тебя, историк:

копаясь в уцелевших дневниках,

не умаляй ни радости, ни горя —

ведь ложь, она как гвозди в сапогах.

1947

 

ВЛАДИМИР ЖУКОВ

ВОЛОКУША

Бывшему командиру лыжного батальона В. М. ГРИГОРЬЕВУ

На лыжах я ходил в тридцать девятом.

Январь и весь февраль — в сороковом...

Перевязали раны мне ребята

от маскхалата мерзлым рукавом.

 

Спасибо вам, ребята!.. Я навек

обязан вам и тем, что синий снег

сегодня вновь кидается под лыжи.

Вон костерок в снегу воронку выжег,

вон елочка стоит. Ее я вижу!

Снегирь свистит... И я бродягу слышу,

хоть он и в четверть голоса поет.

 

Спасибо вам за тот суровый год,

когда нам стужа обжигала души,

когда от блажи тут костров не жгли.

Ведь двадцать лет назад на волокуше

меня вот здесь вы позабыть могли.

1960

 

ВЛАДИМИР ЖУКОВ

ШЛЕМ

В огне десантном

к смертной полосе

впотьмах приткнулись плотики и лодки...

А на рассвете медленном

к косе

прибились бескозырки и пилотки.

 

И царствовал печально надо всем,

на валуне покачиваясь тихо,

пошитый на каркас

танкистский шлем,

насквозь прошитый пулею затем,

в котором

ил

забил и вход и выход.

1977

 

4

ВИКТОР ГОНЧАРОВ

Родился в 1920 году в Краснодаре. Участник Великой Отечественной войны. В боях был дважды тяжело ранен. Окончил Литературный институт имени А. М. Горького. Автор более тридцати поэтических книг, в том числе «Глаза говорят», «След человеческий», «Эхо любви», «Всегда с тобой».

 

Кому, как не Виктору Гончарову, знать, что такое война. «Больной, как будто бы гранату, бутылку бромную берет, и снова сонную палату корежит хриплое: «Вперед!»... Вот потому-то борьба за мир для него дело личное.  

У Виктора Гончарова есть и такое: «А дружба, по-моему, это — блиндаж, в котором умрешь, но врагу не сдашь». А рядом — стихи о любимой, о матери, о друзьях, написанные с солдатской истосковавшейся нежностью...

 

ВИКТОР ГОНЧАРОВ

* * *

Мне черный ворон смерти не пророчил,

Но ночь была,

И я упал в бою...

Свинцовых пуль трассирующий росчерк

Окончил биографию мою.

Сквозь грудь прошли

Расплавленные пули.

Последний стон зажав тисками скул,

Я чувствовал, как веки затянули

Открытую солдатскую тоску,

И как закат, отброшенный за хаты,

Швырнул в глаза кровавые круги,

И как с меня угрюмые солдаты

Неосторожно сняли сапоги...

Но я друзей не оскорбил упреком.

Мне все равно. Мне не топтать дорог.

А им — вперед. А им в бою жестоком

Не обойтись без кирзовых сапог.

1944

 

ВИКТОР ГОНЧАРОВ

* * *

Когда тебя бессонной ночью

Снарядный визг в окоп швырнет,

И ты поймешь, что жизнь короче,

Чем южной звездочки полет, —

Пусть, славя жизнь, и ночь, и осень,

Отбой горнисты протрубят,

Глотая кровь, ты сам попросишь

Своих друзей добить тебя.

Но не добьют... Внесут в палату,

Дадут железных капель пить,

Наложат гипс, и в белых латах,

Как памятник, ты станешь жить.

И выходят!.. Как из пеленок,

Ты в жизнь шагнешь из простыней, —

Нетерпеливый, как ребенок,

Спешащий к матери своей.

1945

 

ВИКТОР ГОНЧАРОВ

ВОЗВРАЩЕНИЕ

А все случилось очень просто...

Открылась дверь, и мне навстречу

Девчурка маленького роста,

Девчурка остренькие плечи!

 

И котелок упал на камни.

Четыре с лишним дома не был...

А дочка, разведя руками,

Сказала: «Дядя, нету хлеба!»

 

А я ее схватил — и к звездам!

И целовал в кусочки неба.

Ведь это я такую создал.

Четыре с лишним дома не был...

1945

 

Все поём…

 

НИКОЛАЙ БУКИН

ПРОЩАЙТЕ, СКАЛИСТЫЕ ГОРЫ

Прощайте, скалистые горы,

На подвиг Отчизна зовет,

Мы вышли в открытое море,

В суровый и дальний поход.

А волны и стонут, и плачут,

И плещут на борт корабля.

Растаял в далеком тумане Рыбачий —

Родимая наша земля.

 

Корабль мой упрямо качает

Крутая морская волна,

Поднимет и снова бросает

В кипящую бездну она.

Обратно вернусь я не скоро,

Но хватит для битвы огня.

Я знаю, друзья, что не жить мне без моря,

Как море мертво без меня.

 

Нелегкой походкой матросской

Иду я навстречу врагам,

А после с победой геройской

К скалистым вернусь берегам.

Хоть волны и стонут, и плачут,

И плещут на борт корабля,

Но радостно встретит героев Рыбачий —

Родимая наша земля.

1944

 

5

ФЁДОР СУХОВ

Родился в 1922 году в селе Красный Оселок Горьковской области. В 1941 году был призван н армию. После демобилизации работал в колхозе. Окончил Литературный институт имени А. М. Горького. Автор поэтических книг «Поспевают ягоды», «Дождь сквозь солнце», «В гостях у незабудок» и других. Лауреат Всесоюзного конкурса имени А. Фадеева.

 

В «Былине о неизвестном солдате» Федор Сухов рассказал «о времени и о себе» с каким-то особым откровением, обнаженно-нервно и очень значительно. Я попробую привести отдельные строчки из одной лишь

главки, хотя это все равно, что кромсать живую ткань. Глава называется «Принимаю присягу».

 

Принимаю и понимаю,

Что принимаю.

. . . . . . . . . .

И осененный

на древко воздетой зарею,

Присягаю всей жизнью,

всей кровью,

Всем своим существом присягаю

Отчему краю.

. . . . . . . . . .

Черный ворон глаза мои выкогтит,

Кровь до капельки выпьет мою,

Если вдруг на какой-нибудь выкрути

Упаду я, не устою!

И не примет земля мои косточки,

Даже ворон и тот отвернется

от них,

Если вдруг припаду я на корточки,

Как лесной захолону родник...

 

Клятва произнесена — и тут же после принятия присяги приходит испытание: переправа. Солдат на пароме видит, «как ходят поджилки у впряженных в повозки коней», как свинцовеет в их глазах «исподлобья синеющий ужас». Солдат тянется к другой стороне реки «по стальному витому канату»; Федор Сухов не просто написал, а зримо и страшно показал эту переправу под бомбежкой; хочется зажать уши, чтобы не слышать, как «всей утробой, всей жизнью своей высоко запрокинулись трубы конских, жалостно ржущих ноздрей...». Наверное, была секунду человеческой слабости: «Я схватился опять за канат...»

 

Ну, а кони,

а кони,

Вылупляя, как яйца, белки,

а кони

Все спокойней,

спокойней,

спокойней

Шли на дно оглушенной реки...

. . . . . . . . . .

Я один автомат оставляю,

И, припав к распростертой заре,

Будто сызнова я присягаю,

И не только отчему краю —

Всей своей неоглядной земле.

 

ФЁДОР СУХОВ

* * *

Провожали меня на войну,

До дороги большой провожали.

На село я прощально взглянул,

И вдруг губы мои задрожали.

 

Ничего 6 не случилось со мной,

Если б я невзначай разрыдался, —

Я прощался с родной стороной,

Сам с собою, быть может, прощался.

 

А какая стояла пора!

Лето в полном цвету медовело.

Собирались косить клевера,

Рожь от жаркого солнышка млела.

 

Поспевала высокая рожь,

Наливалась густая пшеница,

И овес, что так быстро подрос,

Прямо в ноги спешил поклониться.

 

Заиграла, запела гармонь,

Все сказала своими ладами,

И платок с голубою каймой

Мне уже на прощанье подарен.

 

В отдалении гром громыхнул,

Был закат весь в зловещем пожаре...

Провожали меня на войну,

До дороги большой провожали.

 

ФЁДОР СУХОВ

МАТЬ

Увидела. Припомнила. Узнала.

— Надолго ли?

—     Да с месяц проживу.

—     А мой Володька... —

И не удержала

Горячих слез —

Упали на траву.

 

Ну что сказать ей?

Ничего не скажешь.

Тут ни солгать,

Ни отойти нельзя.

И мне как будто

Неудобно даже

Смотреть в ее усталые глаза.

 

К Октябрьской ли,

Ко дню ли Первомая,

Иль в долгосрочный отпуск по весне

Который раз домой я приезжаю,

А сын ее

Все где-то на войне...

 

6

СЕРГЕЙ ОРЛОВ

...Истершийся фронтовой блокнот. На первых страницах — схема рации и схема вождения танка КВ, старательно вычерченная командиром танкового взвода, лейтенантом Сергеем Орловым. Адрес матери. И стихи, стихи, написанные то карандашами, то фиолетовыми чернилами — ручкой. Видно, забежал Сергей Орлов к старшине в блиндаж, увидел пузырек с чернилами, присел на секунду, записал все, что роилось в голове, что, в буквальном смысле слова, он нашел «в воронке, Под огнем»:

 

А я желаю для себя немного;

Лишь мужества, чтобы идти вперед

И чтоб дошел по всем путям-дорогам

К далеким дням вот этот мой блокнот.

Вы! К вам письмом ложатся эти строки,

Здесь все, чем сердце полнилось мое...

Вы вспомните о нас в годах далеких,

Мы думали о вас в огне боев...

 

Так писал в 1941 году девятнадцатилетний лейтенант. Так он думал и чувствовал в то время, так он думал и чувствовал всю жизнь. И все-таки нельзя не поразиться, что юноша лейтенант, ничего не зная ни о своей судьбе, ни о судьбе стихотворных строк, написанных в перерыве между боями, обращался к людям будущего, к вам, новые поколения Страны Советов. Обращался не только во время прорыва блокады Ленинграда, сражений на псковской земле, но и в послевоенные годы.

Сергей Орлов любил свою танкистскую, свою комсомольскую юность. На фронте он был комсоргом танковой роты, о чем позднее написал в одном из стихотворений. В послевоенные годы много раз бывал в воинских частях, выступал в солдатских клубах, а то и прямо где-нибудь в поле, во время боевых учений, на танкодроме.

...Двадцатый век струей огня в бетон

С рассвета упирается и рвется,

Крутому солнцу, вставшему в дозор,

Ракетным он слывет, — ему неймется.

Стекло и пластик, камень и металл,

И весь он в этикетках из неона.

Его эмблема — аэровокзал,

Напалм, тротил, нейтрон — его знамена...

 

Вот это и есть самые последние, неоконченные стихи Сергея Орлова.

 

В них он вновь обращался к «племени младому, незнакомому», как тогда, в сорок первом... Он призывал людей доброй воли быть бдительными, потому что: «мы думали о вас в огне боев...»

 

Каждый поэт по-своему подходил и подходит к выражению тяжкого и сурового опыта военной поры. У Сергея Орлова – это гордость юноши, который «порохом пропахнувшие строки из-под обстрела вынес на руках».

 

Главным делом жизни Сергея Орлова была поэзия, а самым важным занятием — писать стихи, писать, когда они пишутся, не думая, когда они будут напечатаны.

СЕРГЕЙ ОРЛОВ

* * *

Его зарыли в шар земной,

А был он лишь солдат,

Всего, друзья, солдат простой,

Без званий и наград.

 

Ему как мавзолей земля —

На миллион веков,

И Млечные Пути пылят

Вокруг него с боков.

 

На рыжих скатках тучи спят,

Метелицы метут,

Грома тяжелые гремят,

Ветра разбег берут.

 

Давным-давно окончен бой...

Руками всех друзей

Положен парень в шар земной,

Как будто в мавзолей...

1944

 

СЕРГЕЙ ОРЛОВ

* * *

Не с немцами воюем, а с болотом,

Здесь танки тонут, но мы их ведем...

Ведь кровью обливается пехота

Под пулеметом на снегу седом.

Под минами мостим из бревен гати,

На скорости замедленной ползем.

Хрипя в укор солдатские проклятья,

Дорваться бы, пробраться, а потом...

С раскрытым люком без разбора

По лесу пулеметами хлеща,

Всю силу выжимая из мотора,

Ворваться в деревеньку, и сплеча

Бросать в казенник веские снаряды,

И стервенеть, и напролом вести

Пятидесятитонную громаду,

Сминая все на яростном пути...

1942

 

СЕРГЕЙ ОРЛОВ

* * *

Я своих фотографий тебе не дарил

И твоих не просил с собой.

О тебе никому я не говорил,

Уходя на рассвете в бой.

 

Это только поэты пишут в стихах,

Это только в песнях поют,

Будто женская верность на дымных полях

Охраняет солдат в бою.

 

Ожиданьем пули не отведешь,

Заклинать судьбу ни к чему.

Будто ты меня силой любви спасешь,

Я не верю совсем тому.

 

Позабудешь, устанешь ждать за года,

Значит, мертвым я упаду?

Схорони, забудь, я живой тогда

Непременно, назло приду.

1944

 

СЕРГЕЙ ОРЛОВ

* * *

Знаю я, в песчаник иль суглинок

Мне придется все же мертвым лечь,

И земли тяжелой пол-аршина

Мне насыпят на воскрылья плеч.

 

Мне земли не скинуть, столб не сдвинуть.

Но по истечению многих лет

Стану я песком, пахучей глиной,

И меня тогда на белый свет

 

Извлечет гончар, веселый, рыжий,

И, из глины вылепив кувшин,

На огне меня до звона выжжет,

И продаст на рынке за алтын...

 

И девчонка в жаркий пьяный полдень

(Встретиться с какой не довелось),

Ключевой водой меня наполнив,

Поцелует, жадная, взасос...

1945

 

СЕРГЕЙ ОРЛОВ

* * *

По небу падает тихо звезда,

Травы звенят под ногами в росе,

Что мне сейчас на звезду загадать,

Чтобы желанья исполнились все?

 

Танцы играет гармонь за рекой,

Моет вода камыши в тишине,

Месяц березовой, желтой клюкой

Щупает черные камни на дне.

 

Вот погрущу, у реки постою,

Встречу с тобой помяну, и пойду,

И про рябину негромко спою,

И, помолчав, закурю на ходу.

1945

 

СЕРГЕЙ ОРЛОВ

* * *

Говорят, что мы поколение

И что этим мы и славны,

Поколение — повелением

Высочайшим самой войны.

Ох, как трудно стать поколением,

Если мы бы не стали им,

Все закончилось поражением

И падением мировым.

Что ж, выходит, что поколением

Называют нас не зазря,

Поколенье — не год рожденья,

Поколенье — год Октября.

Поколенье — фронты гражданские,

Поколенье — гребни плотин,

А не просто по свету странствие

От крестин и до именин.

И живем мы, ничем не хвастая,

В этом нашей заслуги нет.

Только есть ощущенье ясное

Не напрасно прожитых лет.

1952

 

7

АЛЕКСЕЙ НЕДОГОНОВ

Был он, по воспоминаниям людей, близко его знавших, худощав, подвижен и черноволос – рабочий паренёк из Шахт, отчаянный книголюб. Лучший нападающий футбольной команды – в студенческие годы, доброволец – в период финской кампании, храбрый офицер, талантливейший поэт – в дни Отечественной войны. От важнейших событий своей эпохи он не отсиживался  «за плотной комнатною шторой, за прочным письменным столом». Нет, вся жизнь его была походной, стремительной, такой, как он описал в «Биографии»:

 

Я не помню детской колыбели,

Кажется:

Я просто утром встал

И, накинув бурку из метели,

По большой дороге зашагал.

 

Эта большая дорога была дорогой его народа, его сверстников и однополчан. И вместе с ними он не только познал окаянную тоску траншейных будней, прошёл в солдатских колоннах едва не «полпланеты», услыхал гром победных салютов, но и много раздумывал о войне, думал над тем, что делает с душой человека война. А.Недогонов много писал о суровой судьбе своего поколения, о сверстниках – товарищах по оружию.

 

Погиб Алексей Недогонов 1 марта 1948 года трагически, в результате несчастного случая.

 

В одном стихотворении, помеченном 1935 годом, Алексей Недогонов писал:

 

Может, я

Не узнаю, не вызнаю

Этот мир

И в железном бою

Задохнусь

И повисну над жизнью,

Не окончивши песню свою.

Это будет весною. Над почвою

Хлынет влага. Пойдёт по стволу.

По ветвям. Образуется почкою.

Глухо лопнет. И листья – во мглу.

Вот и вечность!

Бери –

Но не выменяй

За спокойное русло крови.

А моим незначительным именем

Это дерево назови.

 

Сквозь пороховую гарь, сквозь кровавые отсветы недальних пожаров Недогонов прозревает трагическую гибель своего лирического героя; но мать-природа, народ будут существовать вечно, и это вечное обновление природы укрепляет душевные  силы шестнадцатилетнего поэта. Много позднее в глухом румынском городке в первый послевоенный год Недогонов снова вернётся к этой мысли и скажет пророчески о себе: «Вот и стану – запахом растений, звуком, ветром, что цветы колышет…». Бытие человеческого «я» для него всегда было лишь частицей бытия природы, которая не что иное, как «извечное начало жизни нашей, счастья и любви…».

 

Острые впечатления, которые дала Недогонову «большая война», внесли  в его понимание «философии природы» новые, существенные черты. То, что раньше предчувствовалось и предполагалось, стало конкретным жизненным опытом, стало убеждением. При столкновении с фронтовой действительностью ему пришлось «вышвырнуть к чёртовой тёте» все «изысканные фразы», которыми он нет-нет да и грешил в своих юношеских стихах.

 

Недогонов показал в своих героях, идущих на подвиг и свершающих этот подвиг, не минутное ослепление бойца, разгорячённого битвой, а сознательный героизм солдата-патриота, который знает, во имя чего он идёт на смерть. В стихотворении «На войне» поэт рассказывает о безвестном сапёре, которому перед решительным броском на амбразуру вражеского дота «может быть, взгрустнулось». И оттого, что поэт в самый трагический момент услышал биение живого человеческого сердца, и сам герой, и его подвиг не утратили своего возвышенного, своего символического значения.

 

Почти все свои стихи Недогонов «сочинял в походе».  Принимая войну, навязанную нам, как суровую необходимость, поэт не закрывал глаза на её жестокую правду, не примирялся с нею. Недогонов сумел раскрыть это честное отношение советского человека к войне, выразить гуманистическую основу его мировоззрения.

 

Недогонову была понятна радость возвращения к созидательному труду, жажда мирной работы, трудовой подъём колхозного крестьянства в послевоенный год. Рисуя жителей села Дубровки, он вдруг одним взглядом охватывает всю Россию, страну «великих лугов заливных», где

 

…ходит,

свищет, налитая

от Дубровки до Алтая

тыщевёрстная коса.

 

Алексей Недогонов был чрезвычайно скромным и требовательным к себе человеком. Поэт пришёл в литературу из среды трудовых людей он не только любил, но и глубоко уважал песенное, поэтическое слово, как его уважают и любят в народе.

 

АЛЕКСЕЙ НЕДОГОНОВ

МАТЕРИНСКИЕ СЛЕЗЫ

Матери моей Федосье Дмитриевне

Как подули железные ветры Берлина,

как вскипели над Русью военные грозы!

Провожала московская женщина сына...

Материнские слезы,

материнские слезы!..

 

Сорок первый — кровавое, знойное лето.

Срок третий — атаки в снега и морозы.

Письмецо долгожданное из лазарета...

Материнские слезы,

материнские слезы!..

 

Сорок пятый — за Вислу идет расставанье,

землю прусскую русские рвут бомбовозы.

А в России не гаснет огонек ожиданья —

материнские слезы,

материнские слезы!..

 

Пятый снег закружился, завьюжил дорогу

над костями врага у можайской березы.

Сын седой возвратился к родному порогу...

Материнские слезы,

материнские слезы!..

1945

 

АЛЕКСЕЙ НЕДОГОНОВ

ДОЛГ

Я не помню детской колыбели.

Кажется:

я просто утром встал

и, накинув бурку из метели,

по большой дороге зашагал.

 

Как я мог пройти такие дали?

Увеличь стократно все пути!

Где я был?

В газетах не писали.

Где я шел?

По звездам не найти.

 

Только очень помнится,

что где-то

под Мадридом,

непогодь кляня,

у артиллерийского лафета

встал пушкарь, похожий на меня.

 

А потом на Финском,

в штурмовые

ночи, под раскатами огня —

(зимними глазами на Россию) —

пал стрелок, похожий на меня.

 

И еще я помню, помню внятно:

над бессмертьем друга своего

с ротою салютовал трикратно

я,

лицом похожий на него.

 

Ангелы спасенья не витали

надо мною на большой войне:

силы Родины меня питали, —

талисман возмездья

был при мне.

Где сейчас я?

Не ищи на карте...

Только люди говорят, что я

в Греции,

в Чанду

и в Джокьякарте

в дьявола стреляю из ружья!

 

Если верить людям, в их святую

проповедь,

то на любом ветру

до ста лет, наверно, проживу я,

коль своею смертью не умру.

1948

 

Вспомним её одно стихотворение, ставшее песней… Поём…

ЕВГЕНИЙ ВИНОКУРОВ

***

В полях за Вислой сонной

Лежат в земле сырой

Сережка с Малой Бронной

И Витька с Моховой.

 

А где-то в людном мире,

Который год подряд,

Одни в пустой квартире,

Их матери не спят.

 

Свет лампы воспаленной

Пылает над Москвой

В окне на Малой Бронной,

В окне на Моховой.

 

Друзьям не встать. В округе

Без них идет кино.

Девчонки, их подруги,

Все замужем давно.

 

Пылает свод бездонный,

И ночь шумит листвой

Над тихой Малой Бронной,

Над тихой Моховой.

1963

 

8

МИХАИЛ ЛУКОНИН

По самой природе он был человек артельный, прожил жизнь, окруженный друзьями, сподвижниками, оппонентами, соперниками. Он осознавал себя в кипящем котле заводской молодежи на Сталинградском Тракторном в начале тридцатых годов; был в первых рядах добровольцев в начале сороковых — в этом поколении его называли «правофланговым». Он всю жизнь ощущал себя в центре решающих событий. Вокруг него — вихрилось. В этой его активности, в чувстве социального контакта, впитанном с самых ранних пионерских лет, замечательно выявилась психология его поколения, порожденного бурной эпохой, взращенного для великой войны и вынесшего ее на своих плечах.

 

Приехав в Москву осенью 1938 года, с ходу вошел в бурную жизнь тогдашнего студенчества в Литинституте. Для Луконина Твардовский стал — на все годы — поэтическим антиподом. Гармония не была суждена ни ему, ни его поколению. Все они искали новый стиль.

 

Летом 1939 года Луконин съездил в Сталинград и к началу занятий привез в Литинститут Николая Отраду. А уже в декабре они вместе бежали в военкомат: боялись, что с белофиннами управятся без них...

 

Война оказалась непоэтичной. До вихревых атак дело не успевало дойти: попавшие в лыжный батальон студенты замерзали, выбиваясь из сил во время длинных переходов. Они прибыли на фронт в дорогих мудреных спецкостюмах, но быстро сменили их на простецкие ватники. Война встала не победными бросками и не оперативными стрелами, она обернулась изматывающей работой, неведомым бытом передовой, прежде пуль она била ледяной каждодневностыо, тупой стихийной силой, — о ней уже невозможно было рассказать светлыми романтическими словами. И синеглазый романтик Сергей Наровчатов, валяясь в госпитале, с тоской и болью глядя на свои синие, гангренозные, обмороженные ноги, — шептал другие слова:

 

И о нас зачинались сказанья и были,

Хоть висела в землянках смердящая вонь,

Пока с санитарами песни мы выли

И водкой глушили антонов огонь...

 

На той ранней войне погиб Николай Отрада. Потомок воронежских крестьян, какие-нибудь полгода назад впервые привезенный Лукониным в столицу из Сталинграда, он кричал, идя на финских снайперов: «Москвичи не сдаются!»

 

Двадцать миллионов смертей вставало из-за горизонта. Эти были первые.

 

В двадцатых числах июня 1941 года студенты Литинститута приняли резолюцию об общем уходе на фронт. Обмундированные с иголочки, уезжали с Киевского вокзала. Вскочили в последний момент в тронувшийся вагон.

 

Заметим, что, отбывая на фронт в 1941 году, Луконин и Наровчатов направлялись уже не в батальон, как в 1939-м. Они были направлены в армейскую газету... Но были в их судьбе окружение, месяц пешком через леса и болота, и как кличка – «окруженец»,…

 

В творчестве Луконин горяч, вспыльчив, яростен. Импульс боя поджигает его мгновенно. В нем много естественных живых сил, сообщающих стиху пронзительную и простую доверительность, словно он каждый раз ахает, изумляясь смерти, словно не верит в нее. Это еще с гибели Коли Отрады идет: не примиряется. Словно умирают — не насовсем. Словно что-то живое все равно остается в пробитых, простреленных телах. Как теплится живое и в траве, и в камнях — во всем!

 

Эта-то живучесть духа и сделала Луконина своеобразным лидером поколения. Это была поэзия солдат, пересевших с танков на трактора, поэзия восстановления и созидания, поэзия мастера, умело перешедшего на «темы мирного труда»: «Нам не речи хвалебные, нам не лавры нужны, не цветы под ногами, нам, пришедшим с войны...»

 

Считается, что у Луконина счастливая литературная судьба. Не жизненная — тут-то он хлебнул все положенное: две войны прошел. Нет, именно литературная. Издательская. Полсотни книжек при жизни!

 

МИХАИЛ ЛУКОНИН

ПРИШЕДШИМ С ВОЙНЫ

Нам не речи хвалебные,

нам не лавры нужны,

не цветы под ногами

нам, пришедшим с войны.

Нет, не это.

Нам надо,

чтоб ступила нога

на хлебные степи,

на цветные луга.

 

Не жалейте,

не жалуйте отдыхом нас,

мы совсем не устали.

Нам — в дорогу как раз!

Не глядите на нас с умиленьем,

не

удивляйтесь

живым.

Жили мы на войне.

 

Нам не отдыха надо

и не тишины.

Не ласкайте нас званьем:

«Участник войны»!

Нам —

трудом обновить

ордена и почет!

Жажда трудной работы

нам ладони сечет.

Мы окопами землю изрыли,

пора

нам точить лемехи

и водить трактора.

Нам пора —

звон оружья

на звон топора,

посвист пуль —

на шипенье пилы

и пера.

 

Ты прости меня, милая.

Ты мне жить помоги.

Сам шинель я повешу,

сам сниму сапоги.

Сам тебя поведу,

где дома и гроза.

Пальцы в пальцы вплету,

и глазами — в глаза.

Я вернулся к тебе,

но кольцо твоих рук —

не замок,

не венок,

не спасательный круг.

1945

 

МИХАИЛ ЛУКОНИН

МОИ ДРУЗЬЯ

Госпиталь.

Все в белом.

Стены пахнут сыроватым мелом.

Запеленав нас туго в одеяла

И подтрунив над тем, как мы малы,

Нагнувшись, воду по полу гоняла

Сестра.

 

А мы глядели на полы,

И нам в глаза влетела синева,

Вода, полы.

Кружилась голова.

Слова кружились:

—     Друг, какое нынче?

Суббота?

—     Вот, не вижу двадцать дней...—

Пол голубой, в воде, а воздух дымчат.

— Послушай, друг...—

И все о ней, о ней.

 

Несли обед. И с ложки всех кормили.

А я уже сидел спиной к стене.

И капли щей на одеяле стыли.

Завидует танкист ослепший мне

И говорит

про то, как двадцать дней

Не видит. И

о ней, о ней, о ней...

—     А вот сестра,

ты письма продиктуй ей!

—     Она не сможет, друг,

тут сложность есть.

—     Какая сложность? Ты о ней не думай...

—     Вот ты бы взялся!

- Я?

— Ведь руки есть?!

—     Я не смогу!

- Ты сможешь!

— Слов не знаю!

—     Я дам слова!

— Я не любил...

— Люби!

Я научу тебя, припоминая...

 

Я взял перо.

А он сказал: — «Родная!» —

Я записал. Он:

— «Думай, что убит...» —

«Живу»,— я написал. Он:

— «Ждать не надо...»

А я, у правды всей на поводу,

Водил пером: «Дождись, моя награда...»

Он: — «Не вернусь...» —

А я: «Приду! Приду!»

Шли письма от нее. Он пел и плакал.

Письмо держал у просветленных глаз,

Теперь меня просила вся палата:

—     Пиши!—

Их мог обидеть мой отказ.

—     Пиши!

—     Но ты же сам сумеешь, левой!

—     Пиши!

—     Но ты же видишь сам?!

— Пиши!..

Все в белом.

Стены пахнут сыроватым мелом.

Где это все? Ни звука. Ни души.

Друзья, где вы?..

Светает у причала.

Вот мой сосед дежурит у руля.

Все в памяти переберу с начала.

Друзей моих ведет ко мне земля.

Один мотор заводит на заставе,

Другой с утра пускает жернова.

А я?

 

А я молчать уже не вправе.

Порученные мне, горят слова.

— Пиши! — диктуют мне они.

Сквозная

Летит строка.

— Пиши о нас! Труби!..

— Я не смогу!

— Ты сможешь!

— Слов не знаю…

— Я дам слова!

Ты только жизнь люби!

1947

 

 

И ещё кратко о нескольких поэтах-фронтовиках…

9

ЮРИЙ МЕЛЬНИКОВ

Родился в 1922 году в Рузском районе Московской области. В минувшей войне был минометчиком. Участвовал в освобождении от фашистских захватчиков села Михайловского и Пушкинских гор, в штурме Кенигсберга. Дважды ранен. Награжден многими орденами и медалями. Участник Парада Победы. Окончил Литературный институт имени А. М. Горького. Автор десяти сборников стихов, изданных в Москве.

 

СНЕГ

На холмы,

На камни крутолобы

Падал снег

С небесной тишины.

Но в одно мгновение

Сугробы

Становились на земле

Черны.

Рвались мины

На буграх покатых,

На равнине, у слиянья рек

И ползли мы

В белых маскхалатах,

Чтобы на земле

Был чистым снег.

 

ФРОНТОВЫЕ ПИСЬМА

В который раз,

А кажется, впервые

В свободный час

И летом и зимой

Читаю письма,

Письма фронтовые,

Те, что когда-то

Присылал домой.

 

Их мать моя

Надежно сохранила

В жестяной банке

В старом сундуке …

Надолго кровью

Запеклись чернила

В их каждой

Боем дышащей строке.

 

И я как будто

Вновь иду, не трушу

В сражение

За жизнь моей страны...

Мне снова письма

Опалили душу

Огнем

Давно оконченной Войны.

 

10

ИВАН ВАРАВВА

Родился в 1925 году в Ростовской области. Участник Великой Отечественной войны. Окончил Литературный институт имени А. М. Горького. Автор книг стихов «Ветер с Кубани», «Казачий край», «Молодость сабли», «Пшеничный прибой» и других.

 

ЗЕМЛЯНКА В ГОРАХ

По кустарникам птицы-зарянки

Засвистали рассвету хвалу...

Осыпаются наши землянки,

Оседают в холодную мглу.

 

В апшеронских Дубравах косматых,

Над текучею горной водой

Зарастают солдатские хаты

Лопухами, глухой лебедой.

 

В них под треск

Смертоносных зарядов,

Распахнув шинелишки свои,

Боевые посты и наряды

После смены пивали чаи.

 

Кто-то драил

Железо винтовки,

Кто-то здесь гимнастерку латал.

Кто-то вслух

Заповедные строки

По слогам, спотыкаясь, читал.

 

Кто-то, брови суровые сузив,

Тихо стаскивал обувь с ноги.

До утра подбивал

И союзил

Фронтовые свои сапоги.

 

Мы ладони над пламенем грели

И ложились вповал у стены.

Мы сквозь камень землянки

Смотрели

Перед боем домашние сны.

 

11

МИХАИЛ КАСАТКИН

Родился в 1922 году в селе Азовке Воронежской области. Во время Великой Отечественной войны был связистом, санинструктором, пулеметчиком, комсоргом, затем парторгом стрелкового батальона. Много раз ранен, контужен. Автор книг стихов «Зарево», «Заветный час».

 

* * *

Как спится вам, друзья мои,

На Висле и на Волге,

Над черной простынью земли,

На безымянном взгорке?

 

С лучами солнышка оплечь

Я вышел вам навстречу,

И предстоит мне пересечь

Святое междуречье.

 

Колосья указуют путь

Сквозь дня разноголосье...

Убит я тоже, но уснуть,

Как вам, не довелось мне.

 

И тридцать лет — за ночью ночь

Ни глушь, ни дождь, ни слякоть —

Ничто не может мне помочь

С бессонницею сладить.

 

Лишь веки грузные сомкну —

Перед глазами пламя,

Я вижу во весь рост войну

И нашу гибель с вами.

 

И вновь бои, бои, бои

И взрывы по канавам...

Как спится вам, друзья мои,

Как спится за меня вам?!

 

12

ВЛАДИМИР ПАТАРАЛОВ

Родился в 1923 году в селе Колодине Ярославской области. Во время Великой Отечественной войны был в воздушно-десантных войсках. С 1944 года служил в авиации дальнего действия.

 

КОЛОКОЛА

Когда сержанты выводили

парней из банного тепла,

парными, розовыми были

разгоряченные тела.

 

А стужа жгла лицо и руки,

крепчала, за душу брала.

На парнях были полушубки

похожи на колокола.

 

Затем оружие вручали

команде стриженых голов,

большие валенки торчали

из-под больших колоколов.

 

И в бой впервые на рассвете

рать необстрелянная шла,

напористо морозный ветер

бил в звонкие колокола.

 

А бомбы яростно визжали

из-под крестового крыла,

и, падая в сугроб, лежали

умолкшие колокола.

 

13

ЕВГЕНИЙ СИГАРЕВ

Родился в семье чекиста. Окончил Высшее военно-морское пограничное училище. Был командиром пограничного корабля «Боровский». Автор книг стихов «Улица уходит в океан» и «Фарватер».

 

** *

Пока на картах разделяет кромка

Материки, моря и острова,

Приказ на службу отдаю негромко.

Границе чужды громкие слова.

А мне ночные выстрелы, застава

И поводок, натянутый в руке,

Знакомы не по фильмам, а по праву

Быть с памятью моей накоротке.

Я слышу пулемет, стучащий хлестко,

И прямо под окошком храп коня,

И пули крошат со стены известку

На люльку, на пеленки, на меня.

Я вижу шашки яростной подмоги,

Отца с наганом и с бинтами мать...

С тех пор знаком, как надо по тревоге

В дозор и в бой заставу поднимать.

«Наряд, за мной!» — в машине хлопнет дверца,

И брызнет галька из-под колеса.

С тех пор она проходит через сердце,

Контрольно-следовая полоса.

 

14

ВЛАДИМИР ПАРЫГИН

Родился в Свердловске в 1926 году. С детства жил в деревне. В 1943 году ушел в Советскую Армию. Участник Великой Отечественной войны. Майор запаса. Автор книги стихов «Храм зеленокрылый».

 

ВЕТЕРАНЫ

В. А. ГРИШИНУ

Поседели ветераны,

Поседели...

Или это пала пыль дорог?

Поредели кудри,

Поредели

Под ветрами странствий и тревог.

Стали мускулы не столь тугие,

Чаще раны и сильней болят...

Только мы душою не другие —

Все такие ж,

Как тогда в боях.

Так живем,

За правду-мать болеем,

Сами ищем

Дел себе, хлопот.

И душою

Вовсе не стареем —

Только время все-таки идет...

 

По-разному сложились творческие биографии поэтов – бывших фронтовиков. По-разному у каждого из них происходила внутренняя перестройка, устанавливалась та духовная связь между Миром и Войной, без которой, конечно, не может существовать истинный художник. Одни довольно легко обрели себя в новых темах, другие мучительно переживали свою неспособность вырваться из плена воспоминаний.

 

Поиски нравственных ценностей, незыблемых моральных критериев привели некоторых поэтов к известной идеализации окопного быта, братского единомыслия и единочувствования, которым они были полны в дни войны. Отсюда желание воскресить всё лучшее, благородное, высокое, чем была окрылена их молодость.

 

Поэты-фронтовики своими стихами напоминают нам о войне и какой ценой была завоёвана великая ПОБЕДА!

 

С ПРАЗДНИКОМ! С ДНЁМ ПОБЕДЫ!

 

ЛИТЕРАТУРА:

- Дементьев В. Грани стиха: О патриотич. лирике сов. поэтов: Кн. для  учителя. – 2-е изд., дораб. – М.: Просвещение, 1988. – 175 с.: ил.

- ПОЭЗИЯ. Альманах. Вып. 22, М,: Мол. гвардия, 1978. — 223 с.: ил.

- Поэзия периода Великой Отечественной войны и первых послевоенных лет /Сост. В. М. Курганова; Вступ. от. Е. М. Винокурова; Под общ. ред. Е. М. Винокурова,— М.: Сов. Россия, 1990, — 272   с. — (Школьная б-ка).

Н.С.Пасынкова

СПИСОК СЦЕНАРИЕВ Ко ДНЮ ПОБЕДЫ:

В рубрике «АГИТБРИГАДА …» https://urlid.ru/bt2a:

- ПОКЛОНИМСЯ ВЕЛИКИМ ТЕМ ГОДАМ

- ДЕНЬ ПОБЕДЫ, КАК ОН БЫЛ ОТ НАС ДАЛЁК

 

В рубрике «Сценарии мероприятий для пожилых людей» http://qoo.by/U0X:

1.   ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА В СТИХАХ И ПЕСНЯХ

2.   ВОЕННОЙ ПЕСНИ НЕГАСИМЫЙ СВЕТ

3.   ЗА КРАЙ РОДНОЙ

4.   И ВСПОМНИМ МЫ ПОБЕДНЫЙ МАЙ

5.   И ПОМНИТ МИР СПАСЁННЫЙ

6.   РАДИ ПАМЯТИ, РАДИ ЖИЗНИ

7.   А МУЗЫ НЕ МОЛЧАЛИ

8.   ЗА КРАЙ РОДНОЙ…

9.   ПОБЕДА В СЕРДЦЕ КАЖДОГО ЖИВЁТ

10.               Сценарий праздника, посвящённого ДНЮ ПОБЕДЫ СОВЕТСКОГО НАРОДА В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ 1941-1945 гг.

11.               НА РОДНУЮ МОЮ НА СТОРОНКУ Я УМРУ, НО ВРАГА НЕ ПУЩУ… Познавательная программа ко Дню Победы о подвиге кировчан для людей пожилого возраста

12.               ИЗ ГНЕВА ПЛАВИЛСЯ МЕТАЛЛ И СЛЁЗЫ ПРЕВРАЩАЛИСЬ В ПОРОХ Познавательная программа ко Дню Победы о подвиге кировчан в тылу для людей пожилого возраста

13.               И ЛОМАЛА ВОЙНА И ТАРАНИЛА… Праздничная программа ко Дню Победы для людей пожилого возраста

14.               ВОЙНОЙ ПРОВЕРЕННЫЕ НА ИЗЛОМ Сценарий мероприятия ко Дню Победы о героях кировчанах для людей пожилого возраста

15.               БЕССОННЫХ МОЛОТОВ НАБАТ Познавательная программа ко Дню Победы о подвиге кировчан в тылу для людей пожилого возраста

16.               …ДО КОНЦА ВОЙНЫ НЕ ДНИ, А ЧЕТЫРЕ ОГРОМНЫХ ГОДА Сценарий мероприятия ко Дню Победы о военном творчестве Эдуарда Асадова для людей пожилого возраста

17.               ВОЙНОЮ ПРЕРВАННЫЕ СТРОКИ Сценарий мероприятия ко Дню Победы о поэтах, не вернувшихся с полей сражений

18.               ПОЭЗИЯ СТАНОВИЛАСЬ ЖИВЫМ ДОКУМЕНТОМ, СВИДЕТЕЛЬСТВОМ УЧАСТНИКА И ОЧЕВИДЦА. Сценарий мероприятия ко Дню Победы о поэтах–фронтовиках для людей пожилого возраста

19.               ПОРОХОМ ПРОПАХНУВШИЕ СТРОКИ ИЗ-ПОД ОБСТРЕЛА ВЫНЕС НА РУКАХ (С.Орлов) Сценарий мероприятия ко Дню Победы о молодых поэтах – участниках Великой Отечественной войны для людей пожилого возраста

 

 Сценарии Вы можете найти в рубрике "Сценарии мероприятий для пожилых людей" по ссылке http://qoo.by/U0X

Большинство сценариев опубликованы в 10ти электронных книгах "СЦЕНАРИИ НА КАЖДЫЙ ДЕНЬ":

1 Праздничные - 15 сценариев https://yadi.sk/i/QzOELbQM3ErJ6p

2 Познавательные - 20 https://yadi.sk/i/i6XVEX103EvtDg

3 Интеллектуальные – 5 https://yadi.sk/i/sr0y7Bc63EjMsZ

4 Литературные - 5 https://yadi.sk/i/G8tyWb2n3EjNRC

5 Литературно-музыкальные композиции – 9 https://yadi.sk/i/hvrfoiTg3EjNiS

(Список из 35 сценариев в программе клуба «Советская песня»  - на моём блоге http://passna.blogspot.ru/p/blog-page_94.html

Разработки сценариев в электронной книге «Советская песня. Сценарии»  https://yadi.sk/i/5L-ikxqz3Eir8v)

6 Спортивные - 20 https://yadi.sk/d/JdGvxRmb3EjLfi

7 Танцевальные - 5 https://yadi.sk/i/9dBEs4XB3EjLuT

8 Развлекательные, игровые - 16 https://yadi.sk/i/-VSC1PAD3Esiu3

9 Театрализованные - 6 https://yadi.sk/i/mD0b9JxJ3ErJd7

10 Знакомства - 15 https://yadi.sk/i/GQMZI77Y3EjMAm

Беседы. Информационный материал для бесед на нравственное воспитание и о здоровье на моём блоге в рубриках:    

«Статьи» http://qps.ru/qTVSu

"Советы мудрых" http://qoo.by/U0V

"Советы психологов" http://qoo.by/U0U

«Размышлялки» http://qps.ru/U3XWr

 «Проверено на себе» http://qps.ru/N7cdH 

  И в других рубриках.

 

Мои впечатления от работы с этой категорией граждан читайте в рубрике «Мои впечатления» http://qps.ru/mY0iy